Подземелья собора святого Фъиодора Маунфельского в руинах Хенкельберга. Полуживое существо, собранное из плоти и костей, корчится в собственной крови. Вдруг, слышатся чьи-то шаги, громкая и противная поступь по мясу. В мастерскую заявился юноша-аристократ с длинными, чёрными волосами. Шум бочек, инструментов и флорской речи - а он даже не может ничего сделать. Конечности начинают отпиливаться, фасоваться по бочкам. Вновь даруется уже третья или четвёртая жизнь - и тело снова едино, но сердце уже другое. Волчье, и одновременно людское. Чьи-то глаза, присвоенные уроду, бегло что-то ищут, когда замечают, что этот самый юноша пытается “укомплектовать” тело в мешок из кожи. Затем, иглами и нитями мешок сшивается, погружаясь во что-то деревянное. Резко издаётся звук, словно что-то льётся. Урод наконец-то чувствует тепло и влагу, пока бочка закрывается. Сверху раздаётся скрежет мела, что-то рисующий и пишущий, после чего - полная тишина. Не час, не день, а почти неделя. Вновь шаги, вновь скрежет и неизвестная мантра, словно, прямое обращение к будущему сыну. Ещё несколько недель, и существо наконец-то ощущает не только метаморфозы, а и прилив. Прилив сил. Лапами оно разрывает мешок, после чего начинает активно и громко стучать по крышке бочки, пока не выбивает её. На звук тут же прибегает тот самый юноша - его отец. Взяв в руки тряпку, тот принялся бережно стирать всю кровь со своего творения, проявляя своеобразную заботу. Горгулья интуитивно обняла своего творца.
А далее… Основы, уроки. Вред солнца, ярость Люпинов, польза обществу Вампиров. Статуе было дано имя - Виктор Лууканен-Кильде, с фамилией в честь своего отче. На его глазах Тремер совершал множество дивных вещей, из которых, первым делом, было создание странного камня, который от тех пор тянется за Горгульей на её ноге. Виктор походил на неотёсанного деревенщину, не знающего даже единого языка, на фоне своего создателя - образованного и ухоженного. Но знаниям наследственно переходить из поколения в поколение. Рене проводил целые дни в Элизиуме со своим творением, обучая его как Амани, так и родному, Флорскому. Когда же наступала ночь, обучение переходило на другой план - боевой. Тауматург показал Виктору как прятаться, как летать и как охотиться, пока сам охотно наблюдал и записывал умения своего ребёнка. Спустя весьма короткий срок, Виктор вышел на свою первую охоту. Он сильно отстаёт умственно, но из-за сердца люпина - храбрости и бойкости ему не занимать. Пребывая на верхушке собора в форме статуи, Горгулья выжидала свою жертву. Вдруг, среди движения листвы и лиан появилось что-то иное. Животное, но крупное. Видимо, заметив всё ещё целый собор, путник тут же обратил на него внимание, желая сблизиться. И когда бродяга подошёл слишком близко - статуя расправила свои крылья и спланировала вниз, схватив бедолагу. Продолжая держать того в руках, да держа в уме приказ Рене - не оставлять за собой следа там, где его могут найти, Горгулья вновь взобралась на собор и полетела в леса. Там, раскрыв свою пасть и совершив глубокий надрез на туловище человека, Виктор принялся напиваться кровью. Не самой свежей, не самой сытной - но кровью. Горгулья, несмотря на свою “родословную” - не аристократ и не гурман. Так, творение Тремер продолжало живиться и защищать собор, пока не наступило ещё одно важное событие - визит в город. В центр жизни, где ходящая статуя вызовет не только страх и панику, а и искреннюю заинтересованность охоты. Под покровом ночи и Маскировкой Хищника, следуя шаг-в-шаг за Рене, Виктор протиснулся в в чей-то дом, смотря на свисающий у входа чеснок. Пройдя сквозь книжные полки, чудом их не раскидав, Горгулья оказалась на лестнице. Ступая на каждую ступеньку одновременно с осторожностью и бездумностью, “сын” Рене вышел в мокрые тоннели, сильно напоминающие то, что встретило его в начале “жизни” - тоннель, по которому он прошёл, прежде чем увидеть тоннель. Тот проход был из мяса, а этот - из камня, словно символизируя то, что Виктор окреп как физически, так и психически. Горгулья попала внутрь второго Элизиума, где Рене тут же показал ей все входы, выходы, и помещения, дабы статуя могла их сторожить. Находясь прямо под людским жильём, не имея безопасного места для взлёта и благоприятного места для кормёжки Виктор испытывал заметную тоску и недовольство, перебить которую могла лишь любовь к своему отцу. Рене регулярно посещал своего сына, проверял его навыки в маскировке, бою и знании языков. Тремер всё ещё не демонстрировал своё творение остальным, понимая, что те не упустят шанса им воспользоватся. По этой же причине. Виктор был воспитан с такими мыслями, что он должен уважать тех вампиров, которых Рене назовёт товарищами, а тех, кого назовёт братьями и сёстрами - считать за свою семью.
Тауматург неодноразово пытался обучить своё творение способностям клана Тремер, но кровь Горгульи постоянно от них отказывалась, видимо, не находя другого применения, окромя Висцератики. Но даже несмотря на это, Виктор никогда не отказывался помочь Рене с ритуалами и написанием книг, хоть последнее и стабильно проваливалось - Горгулья банально не могла удержать перо из-за своих крупных и неприспособленных лапищ. Виктор, заодно, показал себя как прекрасного охотника в лице Тремера, ведь когда тому нуждалась кровь - творение хватало путников с трактов в лапы, и по воздуху несло прямиком к хозяину, демонстрируя мощь и полезность Горгулий во всей красе.
Теперь же остался последний шаг - знакомство с другими вампирами. Жизнь Виктора, окрепшей каменной птицы, наконец-то станет достоянием Совета и Домена - как минимум, так считает его создатель.
