Глава 0: Кровавый Прилив.
Солнце садилось за горизонт, окидывая последними лучами шумное море и волны, разбивающиеся о пологий каменистый пляж. С трудом переступая по камням и держа дорогие сапоги в руках, мужчина средних лет карабкался по острой гальке, то и дело переступая с одной ноги на другую. С громким шипением, позади него средних размеров горбатый кит также выбросился на берег, извергая последнюю в своей жизни струю солёной воды. Брюхо его было вскрыто и, под жалобный крик умирающего гиганта, из него медленно вытекала густая красная кровь. Использованный и брошенный на отмели жизни, ему неоткуда было ждать помощи. Он лишь мог кануть в пучину жестокости, уготованной ему медленной, весьма мучительной смертью. Чайки со всех сторон уже слетались к раненому животному, пожирая его плоть заживо. И всё что он мог - безвольно пускать воду, слабо двигая плавниками. Вот что бывает с идеями, отброшенными своим создателем. Поправляя остроконечную шляпу, закрывающую лик от теплых оранжевых лучей, на большом камне сидела девушка, казалось, судорожно проверяя - а не слишком ли много пальцев у нее на руках. Мужчина подошёл к ней молча, роняя на холодные скалы набитую вещами сумку. Оба спешно стали нацеплять на себя весьма богатые одежды, стараясь выпрямить те после долгих недель пути.
''Идём, у нас еще много работы.'' - оптимистично сказала дама, поправляя свой белоснежный ворот. Солнце окончательно скрылось за горизонт, оставляя сородичей наедине с ночью. И лишь едва заметные огоньки города вдали манили их.
Глава 1: Излишки драмы.
Хобсбург - сердце материковой торговли Флореса, давным давно отстоявшее свое прочное место в этом мире. Караваны, снующие по дорогам государства во всех направлениях напоминали мелкие кровяные тельца, бегущие по венам.. Рождение Маркиза пришлось на одну из них, самую северную провинцию, именуемую Стиирканд. Там, где деревянные срубы еще напоминали о близости местных жителей к соседнему Хакмарри, и родился сей ребенок. Семья Россенте, вторым сыном в которой ему и было суждено стать, уже как несколько поколений занималась весьма выгодным аптекарским делом. Отец мальчика - Гордон Россенте, однако, мнил себя большим, чем просто торговцем лекарствами. Он мечтал создать настоящую “империю”, дав ей семейное имя. Каждый день в поте лица он трудился ради того, чтобы нарастить объемы производства, максимизировать прибыль и, в конце концов, обеспечить детям достойное будущее. Двое его сыновей, Маркиз и его старший брат Родерик с раннего детства были загружены учебой. Просторные своды их поместья, стоящего в престижном районе столицы Стиирканда - города Стольд, то и дело навещали нанятые детям учителя. Правописание, арифметика, история - все это было необходимым по мнению отца мальчиков. И, разумеется, еще одним важным направлением изучения был амани, язык международной торговли, без умения хотя бы вести деловую переписку на котором о заказах купцам на различные заморские травы, сушенности и бальзамы можно было забыть. Так или иначе, проводя почти все время вместе и имея небольшую разницу в возрасте, всего два года, братья на протяжении всей жизни хорошо ладили, вместе постигая гранит науки, а после - также вдвоем сбегая в город, чтобы на славу отдохнуть в одном из городских постоялых домов, а после получить нагоняй и, возможно, пару затрещин от отца. Разумеется, в подростковом возрасте. Так или иначе, детство юных Россенте не было омрачено ни нехваткой денег в семье, ни какими-либо печальными событиями. Однако, когда Маркизу было 14 лет отроду, несчастье все же пришло в их дом. Во время родов своего третьего ребенка, мать мальчиков, Айлин, скончалась несмотря на усилия снох и лекарей, принеся в мир мертворожденное дитя. Тогда, казалось, сами своды поместья держали траур. То был осенний период, когда небо было и без того серым, однако горечь от потери матери делала все вокруг еще более угнетающим. Маркиз, несмотря на юный возраст, как мог старался с достоинством перенести утрату. Сказывалось отцовское воспитание, ставящее во главу угла силу духа и стойкость мужчины. Он плакал, скорбил вместе со всеми, но вскоре смог пережить это. Однако, как оказалось, сильнее всего потеря любимой ударили по отцу семейства. Гордон, когда-то в молодости действительно полюбивший Аэлин, теперь неумолимо корил себя за то, что все свое время, все свои силы отдавал аптекам, отварам и письмам, а не семейному очагу. Он не позволял себе скорбить дольше положенного, однако, вскоре мужчина значительно переменился. Помимо выскочивших седин на голове, ожесточился его нрав. Закрывшись в себе, он еще глубже ушел в работу, стремясь закрыть душевную травму достижениями на профессиональном поприще. И, стремясь к совершенству, он не забывал подталкивать к нему и детей. Если раньше Маркиз и Родерик жили в строгости, то теперь тоталитарная среда достигла своего апогея. Отец всегда требовал от них совершенства: в учебе, в размышлениях, в одежде, даже в том, чем они занимаются в свободное время. Любое семейное застолье превращалось в нравоучения, а за любые неудачи проступки полагалось серьезное наказание. Особенно жизнь молодого Маркиза усложнилась, когда брат его отбыл в Нортэ, чтобы продолжить там свое обучение, но уже в качестве студента главного университета страны. Благо, для наследников весьма богатой купеческой фамилии это было более, чем возможно. Дни в одиночестве, однако, долго не пришлось коротать. Решив, что у его младшего сына много свободного времени, отец пристроил его в одну из своих аптек, открытых в столице, подмастерьем, чтобы тот “научился вести дела” с молоду, да и не пропадал после занятий в поместье. Так и выглядела жизнь Маркиза, утром - усердные занятия, а вечером - пробирки, мази и вечно жалующиеся на что-то покупатели. За то время, что юноша работал с живыми пациентам, часто слушая, как наставник-апотекарий пытается понять, что же все-таки им нужно, он пришел к выводу, что помощь людям как таковая весьма затруднительна. Из-за их глупости. Тогда, будучи юношей, он считал, что многие люди не знают, казалось бы, очевидных для него вещей и, пробыв в этом всем достаточное время, он не был уверен, что готов продолжать и стремиться к работе в медицинской среде.
Глава 2. Большие города.
Хоть одно радовало молодого человека после переезда в столицу - теперь он вновь мог проводить время со своим братом, который также уже несколько лет проживал и обучался там. Однако, те изменения, что произошли с Родериком за два года вдали от дома оказались для Маркиза большим сюрпризом. Избавившись от вечного надзора своего отца, тот пустился во все тяжкие - куда чаще пил в тавернах, играл в карты со сверстниками и влезал в долги, чтобы рассчитаться за другие займы, однако, считал, что живет полной жизнью. Во многом, на него сильно повлияло окружение - потомки местной городской богемы, куда более богатой чем Россенте, которые любили кутеж. Их будущее было в еще большей степени предрешено, чем для братьев-аптекарей из Стиирканда, отчего местные студенты пили и веселились от души. Конечно, тем, кто учился на медицинском факультете такое было позволено в чуть меньшей степени, ведь несмотря на “снисходительность” преподавателей к детям спонсоров своего заведения, учеба там была особенно сложна: изучение анатомии, ботаники, истории медицины, зарисовки строения человеческого тела, разбор различных теорий вроде “миазмов” - все это занимало столько времени, что голова шла кругом. Хоть Маркиз, в особенности в первое время, и старался учиться сносно, все чаще он стал поддаваться на уговоры сверстников - пойти выпить в трактире, пойти выпить в переулке, в конце концов выпить уже хоть где-то. И чем дальше он уходил в эту простую, приятную жизнь, лишенную вечно недовольного и требовательного отца, тем больше он хотел заняться чем-то сторонним. Рисовать картины, писать стихи, делать вино - все это молодежь считала куда более возвышенным и достойным, нежели носиться с припарками и мазями над каждым больным. В какой-то момент, Маркиз и сам был уверен, что готов бросить медицину и заняться чем-то иным. Но жизнь дала ему суровую пощечину в ответ на розовые мечты. Одной ночью, они с братом вновь напились в постоялом дворе “Медный Котел”, популярном среди обеспеченных купцов и путешественников, прибывающих в Нортэ. Дорогие и не очень вина, хорошая еда, чистый зал - все это отличало “Медный котел” от простой “рыгаловки”, как в простонародье называли дешевые кабаки. Вина было выпито столько, что двое молодых людей еле волочили ноги по улицам ночного Нортэ. И ходьба в произвольном направлении привела их совсем не туда, куда им бы хотелось. Братьям не повезло забрести в бедный район и напороться на банду уличных грабителей. Завидев двух пьяных студентов, они тут же восприняли их как легкую добычу и напали, огрев какими-то дубинами. Если Маркиз, сраженный не столько нападавшими, сколько гравитацией, упал сразу, то его старший брат, находясь в состоянии эмоционально-волевого подъема под действием хмеля, решил “помахаться” с бандитами, за что и получил удар небольшим ножом под ребра. Забрав у студентов все, вплоть до ботинок, воры скрылись прочь, оставляя братьев лежать под дождем.Шла осень, ночью было отнюдь не тепло, потому перспектива провести ночь в подворотне грозила лихорадкой. Первым, кто оклемался, стал Маркиз. Он не сразу понял серьезность всей ситуации. Вытирая глаза мокрыми руками, он вдруг осознал - жидкое пятно под телом его брата это отнюдь не вода. Что было сил, он взвалил его на себя и, шатаясь, потащил отсюда к ближайшему лазарету, который парень искал наугад, крича и снуя от одной улице к другой. На его счастье, ему повезло добраться до небольшого лазарета бедного квартала, где в столь поздний час задержался один из лекарей. Старый мужчина, некогда - монах, с опаской уложил Родерика на стол, осматривая. Даже не смотря на то, что сам Маркиз был пьян, он видел, что у старика дрожали руки. Он двигался медленно, будто бы на ходу решая что ему стоит делать с раненым, а сразу после менял свое мнение. Старый лекарь все суетился с припарками, мазями, бинтами. Маркиз был готов помогать, но из-за своего состояния он мог разве наблюдать и то пока не отключился. На следующее утро, проснувшись на лавке лазарета с жутким похмельем, он обнаружил, что его брат все еще жив. Старый лекарь кое-как наложил повязку с мазью. Тревога сменилась облегчением, но ненадолго. Вскоре, на Родерика нашла лихорадка, причиной которой стало заражение крови. Зараза осталась в ране из-за того, что ночью старик-лекарь толком-то и не промыл ее, стремясь как можно быстрее сделать перевязку. Несмотря на все усилия, процесс было не повернуть вспять и через три дня Родерик умер.
Глава 3: Упущенное совершенство.
Похороны прошли спустя несколько недель, когда в Нортэ прибыл отец Маркиза. Сам Маркиз, в ту ночь простудившийся, выглядел ужасно. В тот день стало очевидно - вся жизнь повернула не туда. Ребяческое отношение к учебе, вольный образ жизни, попойки - все это довело его брата до могилы, как в равной степени могло завести туда и самого юношу. С тех пор, Маркиз стал постепенно меняться. Он не мог принять, что причиной смерти его брата стало трагическое стечение обстоятельств, потому он стал искать виноватых. В их список вошло все окружение братьев, такие же студенты, вместе с которыми они кутили, а также “неумелый” лекарь из захолустного лазарета. Закрывшись в себе и переживая глубокую травму, Маркиз стал мнить себя выше других: он вновь обратился к медицине, стал прилежно учиться, но не из-за большого рвения спасать. Он считал, что все вокруг просто-напросто недостаточно хороши. В частности, он любим применять этот ярлык к другим лекарям, считая, что вокруг полно дилетантов.С таким подходом к жизни, Маркиз достаточно быстро отделался от многих своих друзей, однако, то его мало беспокоило. Закончив университет в Нортэ, он вернулся в родную провинцию, где продолжил дело отца, а вскоре и стал наследником всего имущества семьи в связи со смертью старшего родственника от естественных причин. Маркиз погоревал, организовал похороны, но утрата последнего близкого родственника уже не была для него столь ранящей. И чем старше Маркиз становился, тем менее его привлекала идея развития семейного предприятия. Его интересовала медицина, потому, он часто оставлял дела на самотек, закрываясь в кабинете и с головой погружаясь в склянки, пробирки и листы пергамента. В какой-то момент он решил, что для его научных изысканий ему не хватает кое-чего важного - людей. Он стал давать городским нищим и беднякам по несколько монет, после чего испытывал на них новые лекарства, хоть они и не всегда давали положительный эффект. В долгосрочной перспективе было даже наоборот - об аптеках семьи Россенте стала идти дурная молва, мол, те травят народ честной, потому Маркиз решил переиграть все карты - он распродал свое имущество в северной провинции и перебрался в Нортэ. Там он открыл небольшую аптеку собственного имени, где и стал вести дела. Семейного наследства вполне хватало, чтобы жить достойно, потому он не столь сильно горел идеей заработков. Напротив, он считал себя добрым самаритянином, стремящимся принести свет науки в заплывшие стереотипами головы медицинского сообщества Хобсбурга. Поначалу, он казался всем весьма достойным человеком, что даже пытался устроиться в университет, который когда-то сам оканчивал. Но вскоре, Маркиз перешел в разряд “городских сумасшедших”. Он был буквально одержим идеей того, что практическая медицина должна откинуть рамки морали и, для достижения прогресса, проводить опыты на живых людях и иных разумных, что не находило сильного отклика в широкой общественности. До поры.
Глава 4: Elle porte en elle le péché originel
Спустя годы исканий, первым из серьезных людей, обративших внимание на Маркиза стала некая флорская путешественница, представившаяся ему как Катрина де Флер и называвшая себя наследницей богатой купеческой династии. Впрочем, девушка и правда была достаточно обеспечена, хоть зачастую и тяжело было понять откуда берутся ее серебряные и золотые монеты. Для Маркиза главным было то, что узнав о его деятельности, она выказала заинтересованность. На тот момент, мужчина пытался воссоздать мазь, способную бороться с гнойниками на коже, сделав рецепт весьма доступным, и Катрина придала ему уверенности, сказав, что ее семья “приобрела” бы такой рецепт, если бы врач смог ее изготовить. Они познакомились в одном из шумных заведений столицы. Он хорошо запомнил этот день и их первую встречу. Мужчина сидел в углу зала, стараясь вести светскую беседу с парочкой горожан, как вдруг его взгляд коснулся вошедшей девушки. Она была красива, одета в дорогой атласный наряд и чуть бледновата. Первое, что впечатлило его сильнее всего - это ее элегантное, даже немного искусственное лицо, не имевшее ни единого изъяна. Маркиз не был большим ценителем женщин, но он любил подмечать в других их недостатки, а у нее их не было - морщины, прыщи, шрамы и родинки, казалось, просто отказывались селиться на ее светлой коже.
Не удержавшись, он подошел к ней первым. На удивление, девушка оказалась весьма и весьма образованной. Она неплохо разбиралась в истории, географии и даже немного в медицине. Также, незнакомка много говорила о своем увлечении скульптурами.
Вскоре после того вечера, они встретились вновь. Через несколько месяцев, Маркиз был уже вне себя от радости. Катрина вызывала у него целый ряд смешанных эмоций: она определенно завораживала его своим складом ума в сочетании с очень приятной внешностью, но в то же время - в ней ощущалось нечто таинственное, нечто ненастоящее, даже пугающее. Можно сказать, что девушка была весьма и весьма “ветрена”, что касалось общения с городскими богачами, на фоне которых Маркиз мог казаться простым аптекарем. Казалось, ее интересовали все люди сразу и одновременно кто-то особенный, будто бы девушка искала человека с определенным складом ума и характером. Оставаясь наедине, она постоянно задавала странные и весьма пугающие вопросы, балансирующие на грани морали. Можно ли пожертвовать матерью при спасении ребенка, или нужно сделать наоборот? Гуманно ли уничтожить деревню, где нашли чуму, чтобы спасти страну или, например, достойны ли лечения преступники. Все это подавалось под соусом рассуждений за бокалом вина, но Маркиз, как издавна привыкший перечить основному потоку врачей, человек, нахлеставшись вина, вполне себе мог поддержать подобное, не смея шагнуть дальше своих мыслей.
И так было каждый раз - она будто подкармливала все его наиболее мрачные идеи своим одобрением. Это длилось на протяжении нескольких лет. Катрина могла исчезнуть на несколько месяцев, оставив лишь короткую записку, а могла днями напролет не покидать его дома в городе, ведя себя как самая настоящая хозяйка. В какой-то момент, Маркиз не смог совладать со своими эмоциями. Отбросив собственных тараканов и сомнения, он сделал девушке предложение. И она согласилась. Последнее, что помнил Маркиз, это как он упал в ее объятия, а дальше - лишь темнота. Неужели он забыл?
Глава 5: Оберту
Как вдруг, спокойная водная гладь разверзлась и из-под толщи показалось существо, напоминающее жуткую помесь гуманоида и морского чудовища - жуткая помесь человека и чудовища, шляхтич госпожи птенца, коему было приказано доставить пищу в грот.** В зубах оно держало тело, еще теплое тело какого-то моряка. Существо бросило то прямо к вжавшемуся в землю от ужаса Маркизу. Он видел, что мужчина был еще жив. Его губы еле двигались. Он шептал что-то вроде молитвы, хотя точно разобрать было невозможно. Но прежде чем остатки человечности взяли верх над бывшим доктором, чей-то голос у него в голове сказал: “Ешь! Съешь его!”. Маркиз безвольно повиновался. С каждым глотком крови этого мужчины, с каждым новым укусом голос в голове становился все громче, пока мужчина наконец не осознал - это был его собственный голос. Или почти его.
Когда-то в детстве, в родном Стиирканде, Маркиз читал сказки о вурдалаках - ужасных мертвецах, что пьют кровь девственниц. Однако, реальность оказалась еще хуже. На почти год он оказался отрезан от поверхности, от прошлой жизни. Сир отобрала у него все - его свободу, заточив в гроте, его волю, сделав своим покорным рабом и даже его собственное лицо.
Раз за разом, повинуясь приказам госпожи, мужчина все больше погружался в не-жизнь. Он отчаянно цеплялся за свою человечность, молился всем богам, которых только знал, но раз за разом был вынужден повиноваться приказам. В те редкие ночи, когда еще неприспособленный к подводным плаваниям Маркиз мог подняться на поверхность вместе со своей хозяйкой, ему было уготовано право поохотиться на моряков и рыбаков. Все же, их кровь была намного вкуснее, чем рыбья.
Внутренняя дихотомия будто бы достигла своего апогея. Сила уз крови заставляла его беззаветно любить свою создательницу, улавливая каждое слово и буквально смотря в рот, а здравый смысл внутри говорил об обратном. Что-то было не так. Точнее, все не так. Он умер, но был жив.
К счастью или нет, человеческая натура, даже после смерти, способна на чудеса адаптивности. Пока вечер за вечером сир рассказывала молодому отпрыску о глубокой истории своего народа: о традициях и правилах гостеприимства, о старом клане и детях Дракона и много чем еще, Маркиз ловил себя на мысли, что остатки человечности покидают его. Он уже не трясется как безвольный мальчишка на очередной охоте, его не тянет блевать от вида внутренностей. К своему ужасу, он постепенно начал привыкать к своему новому существованию.
А дальше - больше. По прошествии первого года не-жизни, Маркиз впервые был представлен бессмертному обществу. Ужас - вот что приходило к нему в голову, когда Катрина на ухо шептала ему примерный возраст князя столицы. Такие же как они, но куда старше и могущественнее - вампиры были буквально повсюду. Словно огромная гильотина, готовая сорваться в любой момент, над Маркизом давлела иерархия совета. Иерархия, в которой он на ближайшие лет 100 обречен быть простой пешкой.
Но годы шли, и личность его менялась. По прошествии пяти лет после обращения, Маркиз окончательно встал на дорогу метаморфоз - начал исповедовать особую морально-нравственную систему своего клана, о коей рассказала ему Катрина. Идущий этим путем Изувер более не цеплялся за свое человеческое прошлое. Оно должно было уйти, вместе со старым лицом. Вместо этого, вампир стремился к абсолютной форме. Тому состоянию плоти и духа, при котором вампиру не будут нужны ни власть, ни богатство, ни даже другие сородичи.
Когда время обучения и перенятия традиций “старейшего” по словам сира клана Каменлада подошло к концу, Катрина подумала отправиться севернее, в земли Хакмарри. На тот момент, молодой вампир уже понимал почему. Оказалось, что ночь темна и полна ужаса. Он даже не мог предположить, что смертное общество пронизано сородичами, их узниками и едва заметными ниточками влияния. И, подобно тем, кого они так ненавидели, вампиры погрязли в вопросах политики. Так, по словам Катрины, Хобсбург, как и окружные земли государства, были весьма тесны - старейшины уже давно держали там свои наделы, а выборы нового воеводы, которые могли бы пошатнуть консервативное общество бессмертных феодалов, даже не маячили на горизонте. Потому, они направились на север - в нелюдимые земли Хакмарри, где осели в деревне на берегу одной из крупных рек. Хоть Маркиз по большей части и желал заниматься медициной, ему пришлось разбавить свое существование защитой и заботой о домене. Пока его сир могла на месяцы, иногда годы скрываться под воду, лепя там невиданных доселе существ или просто под видом скитальца бродить по местным поселениям, он должен был оставаться “кастеляном” вверенных ему земель. А опасностей вокруг было много. То и дело различные сородичи, в основном из числа гангрелов, заявляли права на земли изуверов, и тогда Маркизу приходилось надевать латы, собирать шляхту и специально-отобранных узников и вставать на защиту имения. Впрочем, вампиры редко когда шли на прямую конфронтацию с цимисхами. Многочисленные слуги, завербованные в культ Шармата крестьяне и, конечно же, громадный вождь, дремлющий где-то под землей, были тому причиной. Но главной угрозой в северных землях были отнюдь не другие вампиры, а гару - оборотни-волки, для которых уничтожение вампиров было делом принципа. И, когда одной из стай все же удалось уничтожить вождя, Катрина приняла решение бросить Хакмарри, направившись в иные, более мирные земли. Маркиз мог бы унаследовать вотчину своего сира, но отказался. Он и сам никогда не хотел быть стражем земли, потому отправился с ней. Бродя по землям западного Флореса, они вскоре узнали о недавной открытой земле на западе. И цимисхи решились испытать свое счастье там.
Последнее редактирование:
