⊕ Имена, прозвища: Кацуёри Сакакибара
⊕ OOC ник: ClassicKhaan
⊕ Раса: человек.
⊕ Возраст: 30 лет.
⊕ Внешность: коренастый кансаец.
⊕ Характер: в большинстве своём спокойный, рассудительный и страдает пороком трусливости.
⊕ Сильные стороны: хорошее обращение с древковыми и мечами.
⊕ Слабые стороны: трус, без особой смекалочки.
⊕ Привычки: -
⊕ Мечты, цели, желания: забыть о былом бесчестие, начав всё сначала в новых землях.
⊕ Архетип: разведчик.
命 ДЕТСТВО 命
Небольшой клан на севере префектуры Угуисугава ждал пополнение. Хоть клан и был совсем мал, а его расположение лишь ухудшало его статус, относительно потенциала, ибо север Угуисугавы было единственным местом, где междоусобная война затронула эту префектуру – клан Сакакибара переживал период расцвета, отчего и новорождённый сын у киндзю местного даймё получил соответственное имя – Кацуёри, или же “процветание”. Расцвет клана обуславливался недавним принятием службы у более крупного клана – Ягами, а также несколькими вполне крупными (по меркам региона) победами на местном поле брани.
Раннее детство Кацуёри проходило как у многих; отец хотел видеть в ребёнке физически сильного, дисциплинированного, образованного, и главное: абсолютно лояльного воина, что принесёт честь себе, своему клану и семье. Из-за этого взросление юноши сопровождалось заботой, но с “уклоном”, его воспитание – было нацелено на дисциплину и безукоризненное послушание, игры с которыми он играл в детстве – так или иначе подготавливали его физически, или подковывали его мастерство владения боккэном. Мать учила сына правилам поведения со своим господином, учила правильно держаться в обществе, воспитывала послушание в своём чаде.
Малый клан – Сакакибара – испокон веков исповедовал учение дзёдо-сора на ровне с хэйцианством, в их покровительстве было небольшое семейство, что поколениями содержало храм поклоняющийся местному духу реки, отчего представителей клана Сакакибара можно безошибочно назвать чуть набожнее остальных. Помимо социального воспитания, мать мальчика заложила в нём глубокое уважение к духам местности, традициям, укоренила в нём основы обоих верований, а также заложила кансайские традиционные ценности, заложив почву его консервативной натуры.
立 ОТРОЧЕСТВО 立
С взрослением Кацуёри подход к его воспитанию также изменился: в его досуге стало меньше игр, напротив же его начали больше тренировать; владение мечом, тренировочные бои, как с отцом (где очевидно тот ему поддавался), так и со сверстниками, изучение трудов татских философов и полководцев, дабы лучше понимать военную стратегию – двумя словами: игры кончились. Не то, чтобы Кацуёри чувствовал себя от этого хуже или был хоть как-либо расстроен, даже напротив – он был рад как можно скорее стать человеком достойным держать свой собственный меч в руках, служить господину и жить по чести (воспитание родителей сильно тому способствовало), он хотел ходить вместе с отцом в битвы, однако того не пускали. Лишь изредка он мог убедить собственного старика взять себя на охоту; на кабана, на лису, на оленя.
Однажды во время подобной охоты, Кацуёри отбился от основной группы, он долго бродил по лесу в попытках выйти обратно, однако набрёл лишь на… Медведя! Причём на очень злого, а по показавшимся вскоре за, как оказалось, медведицей медвежата дали понять, что сейчас самка готова защищать своё потомство клыками и когтями. Этот критический момент оставил лишь два выбора; бей или беги. Оказалось, что три – страх сковал Кацуёри, он не мог пошевелить и пальцем, когда медведица вот-вот уже должна была не оставить от него ни кусочка. Свист… Медведица взвыла, вот она уже бежала в другую сторону в подбитым бедром. Как оказалось это был свист стрелы. Дядя мальчика вместе с отцом отправились на его поиски и сыскали его в критически важный момент, когда тот уже было мог погибнуть. Дядя держал лук в руках, именно он успел подстрелить животное. С тех пор Кацуёри на охоту не напрашивался.
瑞 СПЕЦИФИКА КЛАНА 瑞
С вступлением клана Сакакибара на службу Ягами, их клану было поручено заниматься проблемами всяких ёкаев, что могли, а иногда и вполне активно даже промышляли, досаждением местному крестьянскому населению. Таких, как правило, резали серебром, ибо на опыте оказалось, что оно максимально эффективно и лучше всего справляется с некоторыми видами ёкаев (с некоторыми же нет; утопцы, прокажённые, однако малоопытные охотники Кансая об этом не осведомлены, потому режут серебром всех, кто показывает паранормальные свойства). Этим бытом клана занимался и дед, и отец, и дядя и многие другие родственники Кацуёри, и ему самому пришлось бы рано или поздно заниматься борьбой с ёкаями. Самые частые ёкаи на землях префектуры Угуисугава являлись суидзоку и сики; утопцами и прокажёнными. Особая их концентрация к тому же была на севере, где и располагался клан Сакакибара.
Когда обычные тренировки кончились, когда военная стратегия была изучена настолько, насколько могли позволить себе кэнины этого клана, тогда начилась последняя часть обучения и подготовки Кацуёри, юного господина. Последнее, что ему требовалось изучить – бой, истребление и изгнание ёкаев. Многое из этого сопровождалось ритуалами, что соответствовало местному хэйцианству, многие знания этого клана были совершенно неточны. А ещё точнее можно сказать, что знания всех охотников архипелага Кансай были совершенно неточны, в абсолюте неточны, в “охоте” на этом архипелаге было слишком много ритуалов, слишком много традиций, слишком много правил, что так или иначе мешали эффективному истреблению ёкаев. Часть охотников и вовсе не истребляет некоторую нечисть из-за верований дзёдо-сора, которое гласит, что духи это предки, а соответственно убивать их нельзя. И с этой всей базой, обучение Кацуёри как будущего охотника и началось.
丹 ВЗРОСЛЕНИЕ. ПЕРВАЯ ОХОТА 丹
К пятнадцати годам, когда Кацуёри получил все крайне малые, скверные, неточные знания о типах ёкаев с которыми ему можно, а также с которыми нельзя бороться (по религиозным соображениям), он был взят на первую свою охоту на ёкая. Смерды вот уже несколько недель истошно жаловались куда только можно, на рисовых полях завелись суидзоку, что не давало крестьянам совершать их работу.
Эта, казалась бы, довольно простая задача, в рамках традиций и обрядов кансайской охотнической культуры на деле была совершенно непростой. К тому же это была первая охота Кацуёри, от нервов ему было плохо: голова болела в области висков, тошнило, были проблемы с координацией; колени так и норовили подкоситься лишний раз, а ноги запнуться, ослабевшие кисти ели могли удержать меч. Тем не менее это один из важнейших этапов становления настоящим воином, ибо своего рода это тоже враг которого надо победить.
Нога ступила на предполагаемое место обитание суидзоку. Поля были обширны, никаких точных сведений где искать утопцев нет, лишь природная интуиция, чуйка и умение ориентироваться на местности, что так подводила Кацуёри. По предварительным сведениям ёкаев было мало, однако отец всё-равно последовал с сыном, дабы уберечь того в случае чего. Кумогаки начали топтать влажную землю рисовых полей, оставляя чёткие следы на грязи. Фигура, что поменьше – сын, держалась с опаской, была заметно не уверена в происходящем. Фигура, что побольше наоборот держалась уверенно, статно, будто бы будь там не пара-тройка мертвецов, а хоть несколько десятков он без малейшего страха перерубит их всех одним ударом.
С двух разных сторон дороги послышались хрипы – верный признак утопца. Отец с сыном разделились, проверить и устранить сразу два источника звука. Кацуёри ступил в воду по половину голени, непосредственно здесь рос рис. Перед ним стояла отвратительно выглядящая во всех смыслах того, как можно выглядеть отвратно, туша. Именно туша, даже бывшим телом это назвать трудно – гнилое, смердящее, запах таков, что когда он проникает в нос, он тяжёлым осадком остаётся в глубине глотки ещё на некоторое время, заставляя хотеть выплюнуть внутренности. Но помимо запаха, и сам вид этого ёкая отвращал до глубины души – гниющее нечто с опадающими разбухшими кусками плоти, будто золотые и оранжевые листья по осени. Звук падающей гнили в воду, размякшее воняющее плечо отсеклось от остальной туши. В один миг за лодыжку Кацуёри ухватилась костлявая, холодная и мокрая рука. Другое тело пряталось в этой самой луже, поджидало момент, а может и просто только что собралось с силами, чтобы напасть, тем не менее это случилось; словно сама смерть коснулась молодого господина. Страх, животный ужас, паника окутали его с пят до макушки в этот момент. Сама “костлявая” коснулась не только его ног, но и его нутра. Всем телом он почувствовал, что надо предпринимать решение нужно быстро; бей или беги. В этот раз он выбрал ответ посередине. Сначала он с силой вырвал ногу, отбежал на безопасное расстояние, после чего одумавшись, вернулся к лежачему суидзоку, добив его одним ловким ударом, раскраившим череп.
Дальнейшая охота происходила без особых эксцессов, он спокойно рубил малый остаток утопцев, словно бамбук для тренировок.
科 ПРИСЯГА ДАЙМЁ 科
К своему совершеннолетию, Кацуёри должен был присягнуть даймё клана Ягами, чтобы полноценно и официально называться кэнином, без зазрений совести. Кайкоку случилось вечером одного из дней, в присутствии старших воинов, Кацуёри устно принёс клятву верности своему новому господину; обещание беспрекословной верности, защиты даже ценой своей жизни, поддержка в любой ситуации.
С того вечера юный господин, Кацуёри, перестал считаться юным, став полноценным господним, став кэнином.
Вскоре после присяги собирался поход. Очередная битва с кланом Фудзен, даже не битва – бойня. Эта постоянная война никогда не приносила крупных плодов той или иной стороне, даже победы в битвах, что хоть как-то меняли статус поля брани всегда вскоре оборачивались новыми поражениями, возвращая всё в статус-кво.
Так в одну из битв попал и отряд Кацуёри, это было большое наступление на позиции врага, силы Ягами значительно превосходили противника в количестве войска. Однако они разгромно проиграли, это было полностью их поражение, проблема их стратегии и тактики. По традициям Кацуёри должен был совершить коупуку. Однако он струсил. Сбежал.
は КОТИК ФУФУ. ПОБЕГ は
Он лишился семьи, доброго имени и чести. Побег после такого разгромного поражения не мог остаться забытым. Он должен был умереть как мужественный и храбрый воин, коим его воспитывал отец – неудача. Неудача не сколько даже воспитания отца, сколько трусости его собственной, его природной черты, что так или иначе всю жизнь его преследовала. Он сбежал ещё раз, как тогда от утопцев, хоть он и быстро одумался, так и сейчас. Он не мог вернуться в отчий дом. У него больше не было дома.
Им было решено, что он больше не может оставаться на родных островах. Но перед отбытием, Кацуёри заглянул напоследок в семейный храм. Там он заночевал и взял с жертвенного алтаря еду себе в дорогу из небольшого серебряного сундучка, тем самым неосознанно, осквернив храм.
Уже через несколько суток, кэнин, уже без господина, переплывал море в сторону Владычества, там он должен был пройти пеший путь до следующего порта, его план был прост: в Тате его не примут, как варвара с востока, а значит путь ему лежит в Велию, откуда он уже сможет попасть в другие места.
Через четыре недели он был на половине пути до другого порта, что на западе Владычества. Одной из перевалочных ночей, когда глаза уже слипались от усталости, а сон вот-вот бы взял своё, хрип за деревьями, помешал спокойному отдыху бывшему господину. Он хорошо знал этот звук – муто – или же прокажённые. Правда, скорее всего их было всего пару штук. Кацуёри схватился за меч, кусты зашуршали, после чего в его сторону действительно побрело пару мертвецов. Он не мог их так просто убить, он не совершил необходимую подготовку для изгнания ёкая, однако и совершить эту подготовку не получилось бы. Переступив через традиции, он отсёк головы обоим ходячим, продолжив в уже бодрствовании свой путь.
キ БЕРЕГА ЗАОКЕАНЬЯ キ
Оказавшись в Велии, а после и на корабле Арварохского экипажа, он заплатил им всё, что было, отдав даже доспехи клинок, лишь бы уплыть на большую землю, где его не будут считать варваром с востока и не будут ненавидеть как бесчестного. Однако арварохцы решили, что будет “забавно” пошутить над кансайцем, доставив его не в империю. Следующих их рейс, после этого маршрута в Тат был запланирован в Заокеанье, куда они и довезли его.
