OST
אПредыстория
Густые леса Остфарского Филома всегда привлекали разнообразные слои общества. Здесь можно найти охотников, крестьян-бедняков, мелкую знать, что держит разваливающиеся имения и замки, и прочий-прочий сброд. Также это чудное местечко облюбовали гару племени Серебряные Клыки, основав здесь дом “Сверкающего Ока”. Известные своим безумием, безжалостностью и паранойей к другим домам, они пугают не только своих сородичей, но и другие племена. В одной из стай, что принадлежали этому дому жил-был хомид-рагабаш по имени Серебряный-Миг(далее просто Йохан Корхонен).
Йохан Корхонен будучи 18-ти летним щенком получил после смерти своего отца в наследство замок и небольшие земли вокруг, а вместе с этим и ополчение с крестьянами. То было где-то в половине 3-его века нынешней эпохи. В 22 зиму у Йохана родился сын от кинфолка-человека. Малец, в крови которого текла кровь перевёртышей получил имя Антти. Отец был крайне ответственен и заботился о чистоте своего рода подобно любому гару из его племени, а потому старался и вложить эти качества в сынка. Все свои силы тот вкладывал в Антти, учил того манерам, вежливости, любви к природе и прочему-прочему. Но к сожалению каким-бы хорошим гару не был Йохан, землевладельцем он был так себе, а потому земли его начали беднеть. Крестьяне помирали, урожая было всё меньше и меньше, постепенно род нищал.
Когда Антти прошёл своё первое обращение и обряд перехода, Йохан будучи уже фостерном решил вернутся к продолжению рода. То-ли волчье нутро в нём проснулось, то-ли ещё что-то но тот решил в этот раз спариться с вольчей самкой. К сожалению, в вольчих вопросах тот был крайне глуп и у сородичей спросить не додумался, а потому в осеннюю пору, а именно в середину сезона, он пришёл к небольшой вольчей стае. Из-за крови гару волки подчинились ему и даже альфа стаи не думал тяфкнуть в его сторону.
Когда наступила ночь, Йохан уединился в пещере вместе с самкой-альфой(что кстати была кинфолком), а после на утро от него блестели лишь пятки. К сожалению он не знал что брачный период у четвероногих наступает в зиму, а потому его дочери предстояла тяжёлая судьба.
אВолчье начало
Пещера, рёв матери, пятеро щенят вышли из самки. Близился второй месяц зимы. Помимо двух альф в стае было пара бета-волков и одиномега. Одна из помёта была наделена истинной кровью гару.
Когда пелена спала с глаз щенков и те начали видеть, их забрал отец - Йохан. Кинфолк и альфа-самец отдали гару щенят из-за своих инстинктов. Взобравшись на высокий ритуальный холм, щенята были отданы старому теургу. Гару уже разожгли ритуальный костёр, призвав к себе на помощь духа огня. Все по очереди были обмазаны пеплом, а после выставлены на лунный свет. За каждым щенком был установлен свой незримый родич, что обязался следить за дитём до его полового созревания.
После обряда щенков вернули в стаю, и те сразу присосались к матери, так-как изголодались из-за затянувшегося приключения. Когда щенки повзрослели и начали играть, бороться и заниматься прочей ерундой, главной среди них сразу стала героиня истории. Та была сильнее и ловче братьев и сестёр, а потому без проблем валила тех на спину, а иногда их игры доходили даже до крови, отчего старшим приходилось их разнимать дабы друг-друга не перебили. Ещё ко всему волчица была наглой до жути, когда она съедала то, что уготовила ей мать, она принималась воровать у ближних, отчего получала лапой по морде.
Пропустим ещё 9 недель, уже наступила весна и стая начала кочевать от логова к логову. Всему помёту повезло пережить зиму, уж слишком благоприятными для них были леса и холмы. Когда волчат начали тренировать охотится на настоящую добычу, наша героиня была самой искусной. Пока её сёстры и братья часто спугивали цель, она была тихой и незаметной. К 18-ти неделям её молочные зубы выпали и сменились крепкими зубищами. Она стала охотится наравне с другими волками.
Йохан не забывал о своих детёнышах и раз в неделю-две приходил к тем, дабы вместе с ними поохотиться, удостовериться что Змей далеко и все целы-здоровы. Чего-то интересного рассказать о волчьей жизни нельзя, она была как у всех. Стая была довольно сплоченной, дружной и сильной, а потому пожалуй перейдем к торжественному первому обращению. Однажды, когда волчья стая обходила свои земли в поисках еды, на них вышли браконьеры. Отряд из трёх мужей вооруженные арбалетами мигом выпустили свои стрелы, две мимо, одна попала и ранила брата волчицы. Волки окружили раненного и пытались того оттащить и защитить, пока охотники перезаряжались. Снова свист и болт вновь попал в волка. Волчица наполнилась первобытным страхом и горечью за братца-кинфолка, а потому не сложно догадаться что было дальше.
Пораженные страхом охотники пытались сопротивляться, даже пару раз попали по трёхметровому монстру, но к сожалению от участи их это не спасло. Все трое были изрезаны когтями, где-то на их теле было тяжело досчитаться куска плоти, а у одного волчица руку откусила аж по локоть. Защитив стаю, та усмирила свою ярость, но всё-равно не поняла что с ней произошло. Ярость сменилась страхом, она видела волка, которого уже не спасти, а также перепуганных сородичей. Она решила убежать.
Сбежав от стаи куда-то не особо далеко, она улеглась в самом тёмном углу уже в волчьей форме и принялась зализывать свои шрамы. В конце-концов она потратила слишком много сил и отрубилась из-за бессилия.
Незримый родич тем временем передал весточку стае гару. Волчица в течение недели была в одиночестве, пыталась вернуться к стае, но нигде найти её не могла. На восьмой день одиночества перевертыша, всех недавно обращенных септа собрали в Каэрне, и лишь одного люпуса не хватало. Стая где был Йохан пока-что была вдали от священного места и следовала одной чудной традиции.
Стая, следуя наводкам незримого родича вышла на люпуса. И началась погоня. Устрашающий вой лунного танцора подгонял волка бежать быстрее, а рёв волков позади скорее не устрашал, а подбадривал. Пробежав что-то около десятка или пятнадцати километров, волчица выдохлась, но добежала до священного места. Щенята-хомиды уже заждались и выражали своё недовольство, но старшие ловко им затыкали рты. Стая толком объяснить не успела что требуется от люпуса, лишь сказала что та должна повторить подвиг великого предка. Теург воззвал к духу ястреба и переместил люпуса вместе с тремя хомидами в Царствие Легенд.
Повторив подвиг предков, под радостный рев Клыков щенки вышли из царства. Волчица получила своё первое имя - Охотящаяся-из-под-Снега.
אКорхонен
Вместе с возможностью менять формы, к деве пришёл и разум. Она часто плакала и сильно тосковала по родной стае, по умершему брату. Однако, знакомство с отцом смогло поднять ей хоть как-то настроение. Она чувствовала в Йохане что-то родное, она помнила как этот волк часто приходил, но не понимала в чём его особенность. Теперь же, после обряда перехода она всё поняла. Когда обряд окончился и стаи забрали своих щенков, Охотящаяся ушла с Йоханом в их замок. Там же, она впервые обратилась в хомид форму и отец обнял её как человека. Беловолосой не хватало слов, дабы выразить отцу благодарность за его заботу из тени, но они и не нужны были. Горечь от потери старой стаи было тяжело выгнать из люпуса и эта боль навсегда осталась шрамом на душе Охотящейся.
В тот же день отец дал и имя дочери - Элла, а также взял в род Корхоненов. О знакомстве с братом мало что можно сказать, Охотящаяся иногда видела его в волчьей стае, но не чувствовала того чувства, что вызывал отец. К сожалению мать Антти погибла когда тому было десять, разведывательная миссия на которую её отправили окончилась неудачно, а потому Элла могла узнать о ней лишь на словах.
Характером дева была как и все аруны: настойчивой и агрессивной. Её агрессия ещё и подкрепилась племенной слабостью - безумием. Но не только в агрессивности заключалось её безумие, ей стали часто видеться разные галлюцинации, то в отражении увидит кого-то кроме себя, то имя своё услышит из ниоткуда. И вишенкой на торте стал лунатизм. Когда Элла засыпала в замке, было очень смешно смотреть за её ночными похождениями в спальне.
Обряд перехода также пробудил в Охотящейся дух гару, узнав одну из множеств историй своего дома, она прониклась ею и была тронута. Далее всё как у всех: её учили литании, учили сдерживать свою ярость, брали на ритуалы. Когда дева выбирала ложу, она оказалась между двух островков. С одной стороны она арун, которые зачастую уходят под покровительство Гелиоса, да и к тому-же вся её родня выбрала эту стезю. С другой - люпус, волчье начало которых всегда тянуло к Луне. Тяжелы были думы Охотящейся, но всё-таки она вступила в ложу Луны.
Люди Йохана считали его дочь дикаркой, о ней ходили разнообразные слухи. При виде нее все отворачивали взгляд и начинали шептаться. Она итак нечасто находилась среди людей, ей было откровенно неудобно и обидно, а такая реакция людей только укрепляла её нежелание. Однако отец всёравно настоял на том, что она должна хоть иногда выходить в люди. Он желал видеть в будущем видеть в ней благородную аристократку, если не великую правительницу. Охотящаяся неохото, но соглашалась с отцом. Ей тяжело давались языки и людские манеры, только два года понадобилось чтобы она освоила разговорный филомский, а потом ещё три чтобы остфарский. Чтобы научить её этикету за столом и пользованию столовыми приборами потребовалось почти три месяца, и то на первом ужине, куда позвали Эллу, она всё-равно опозорилась. Когда дева наполовину опустошила свою суповую, она обхватила своими руками тарелку и залила в свой рот оставшуюся, чем вызвала недопонимание, шёпот и даже надоедливый ей людской смех. Её охватила обида и непонимание, отец же поступил мудро и вывел свою дочь из банкетного зала, а после помог успокоится дабы та не обратилась прямо в его родовом замке.
אМеж двух огней
Пропустим шесть лет Эллы и перенесёмся во времена когда ей уже стукнуло хронологически 8 лет. В это время она лучше стала играть роль человека в обществе, обучилась двум языкам и даже научилась спокойно ходить, хотя её сутулость и вечное подёргивание выдавало её дикую сущность. Среди сородичей же она прославилась свой храбростью и мужеством, поразительно что она не сдохла будучи щенком. С духами дела у Охотящейся шли несладко, из-за своего пылкого характера договорится с ними было тяжело. Теург, у которого та выпросила призвать духа и взять в ученики постоянно извинялся за неё, призывал её быть спокойнее и добрее. Иногда, когда она была в хорошем настроении сеансы обучения были продуктивными, когда же Охотящаяся встала не с той ноги, теург хотел прикончить её, а после себя, дабы не чувствовать позора перед Матерью.
Когда Элла более-менее приспособилась к людскому обществу, Йохан приставил её к своему братцу в ополчение. Если Антти был в отъезде, Элла на время его уезда брала командование двадцатью с лишним людей на себя. Когда Охотящаяся впервые вступила в должность командующей и решила провести тренировку со своими вояками, все пали от неё в бою на тренировочных мечах. Её стиль боя был ужасен, в прямом смысле. В нём не было смысла, отец пытался научить её фехтованию, но та постоянно просто полагалась на свою физическую силу и забивала противника скоростью и силой ударов. Именно поэтому она всегда проигрывала брату и отцу - ей не хватало техники. Если Антти для ополчения был снисходительностью, во время которой можно было расслабиться, отдохнуть и забыть о воинских обязанностях, Йохан был некой золотой серединой, то Элла была настоящей садисткой. Она никого не жалела, была искренней и справедливой. Этими качествами она и нравилась отцу.
Старея, Йохан всё больше и больше делился семейными реликвиями с Эллой, так-как она в его глазах была более ответственной чем сын. Например, в десять зим она получила на свой день рождение ожерелье бабушки, Элизабетх Корхонен. В эту же ночь теург помог деве с обрядом талисмана и они закрепили это украшение на её теле. Больше всего любовь отца к дочери прослеживается в их уроках фехтования. Люпусу было тяжело освоить это, как и языки, как и манеры, как и другие человеческие аспекты. Однако в бою на мечах она была увлечена больше из-за своего страстного характера. Зачастую их дуэли длились недолго, и скрежет мечей быстро заменялся душевными диалогами. Ещё из людского ей нравилась музыка, стихи и танцы. Хоть в последних она и была деревяшкой.
С каждым днём на землях Филома, Элле было всё утомительнее и утомительнее. Род Корхоненов пополнился новым хомидским дитём, когда деве было одиннадцать. Йохан велел Элле помогать кинфолку с уходом за дитём, тем самым он хотел разбудить в ней материнские инстинкты и привлечь к продолжению рода, однако она не спешила обременять себя. Хотя за маленьким Вильгеймом ухаживать ей нравилось, она считала его смешным и придурковатым. Чем старше она становилась, тем её характер хладел и становился более чёрствым. Недоверие людей сковывало её, “игра в человека” скрывала всё больше и больше реальные чувства и лишь среди гару она могла быть самой собой, хотя, и это постепенно скрывалось под “маской”. Лишь битвы со Змеем и участие в ритуалах по настоящему раскрывали её агрессивную и страстную натуру. Так медленно и шли годы, когда Элле стукнуло четыре у неё появилась племянница, спустя ещё три года племянник. Вся её жизнь в Филоме состояла из служения Гайе, и командованием небольшого ополчения отца. К этому времени братец Антти обзавёлся уже своим имением и съехал из замка отца, а потому арун полностью влилась в роль командира. Переезд младшего рагабаша помог роду, тот постепенно вновь начал вставать на ноги, Антти помогал своему отцу с финансами, а родовой замок вновь начал расцветать. Отец, которому уже было за полвека, передавал свои немногочисленные мудрости по правлению и не только дочери и сыну, надеясь что они им помогут.
Элла крайне тяжело переживала потери близких людей, а потому смерть любого гару из Дома вводило в её душу грусть и печаль. Однажды, Охотящаяся созвала трое гару из стаи и отправилась по наводке кинфолка к одному из многочисленных холмов, где по информации волка осел фоморах. Бэйн вселился в тело рыси, исказив её тело, он охотился на местный люд и зверей. Битва была непростой и по итогу один из гару, галлиард по имени Зовущий-На-Пир был убит. Элла ещё пол года винила себя в его смерти, долго сидела у его надгробного камня и думала о своей слабости.
Годы шли быстро и незаметно, Дом пополнялся, кто-то приходил, кто-то уходил. Вот и время Охотящейся пришло. Предзнаменованием бури стало письмо Леохарта: “Седоус погиб”, что пришло в Филом в 309 году. Гару с горечью вспоминали о адрене, а галлиарды воспевали о нём легенды. Ещё спустя два года пришло известие о смерти Фелиции. К слову, что с Леохартом, что с Фелицией, что с Дэваном Охотящаяся была знакома, хоть и не особо сильно. Все двое были убиты в Заокеанье, а потому, в возрасте двадцати двух лет, дева просила у отца совета. Она хотела отправиться в неизведанные земли, дабы помогать сородичам в защите и очистке Гайи, поддерживать их своими боевыми навыками и учить тому, чему её научили другие гару. Отец, сказал той прислушаться к сердцу, но не забывать о разуме. По итогу Элла приняла решение покинуть Филом, с условием что та будет писать письма на родину. И будет писать разборчиво, а не как всегда она писала. В дорогу, Йохан подарил ещё одну семейную реликвию: рапиру. Пока Охотящаяся в недоумении брала подарок, мужчина надеялся, что меч научит её ещё большей сдержанности, ну и надеялся что она не погнёт её в первой стычке.
Сев на корабль, Элла отправилась в Заокеанье, и прибыла туда в ХХХ-м году.
Последнее редактирование:
