Глава I / Рождение ...
«Пусть ветер разносит мой голос, пусть вино горит в моих жилах, а гнев сжигает цепи сомнений — я иду туда, где пылает битва, потому что сердце моё бьётся лишь там, где горит свобода и страсть.»
90-й год IV эпохи, где то в районе Стиирканда расположилась мелкая корчма, где день и ночь гремели песни, и даже когда на улице проступал ливень — люди здесь забывались и оставались на долгое время; в корчме всегда заправляла одна и та же женщина — Алиция. Девушкой она была умелой, но за плечами так и никогда не имела мужской руки, в свои-то двадцать два года. В один день, как всегда, корчма шумела и все внутри тряслись от возбуждения и удовольствия, полученного в результате выпивания алкоголя, но идиллию нарушила поскрипывающая дверца, а позже и вошедший в корчму мужчина. Он сразу же окинул помещение аккуратным взглядом, пока все застыли от ожидания. Даже музыкальные исполнители ныне были в шоке от вида этого мужика, и на время музыка перестала играть. Медленными шагами, Риан подошел к стойке, за которой стояла Алиция. Мудрый ликан подмигнул ей, улыбнулся и завёл разговор. Как только первые несколько слов вышли из уст Риана, кутёж в корчме возобновился, ибо все поняли, что от Риана исходят дружелюбные намерения. Следующие несколько часов стали весёлыми для Алиции, и она пригласила Риана в следующий раз прийти еще. Шла следующая неделя, и в один из дней Риан все таки явился. Он разговорил и напоил Алицию, а после она отвела его на второй этаж корчмы, где они провели страстную ночь вместе. Да, именно так и родился герой нашего будущего рассказа — Кормак. Через не много не мало, девять месяцев, Кормак вышел из Алиции при свете почти полной луны, сразу обретя свой архетип — галлиард. Риан ушел уже давно, но кто же мог знать, что он все шестнадцать с половиной лет будет наблюдать за своим растущим щенком из тени? Вернемся к сути. Почему Кормак? Да потому что фантазия у Алиции была либо никудышной, либо совсем уж безумной, и она назвала его столь специфичным именем. Юный рассказчик рос очень даже здоровым малым, и уже в возрасте пяти лет помогал матери с корчмой, умело управляясь с командами Алиции. За это время он овладел Хобским языком, хоть и не совсем легко; на пути встречались подводные камни, которые не давали нормально обучиться, например как сама мать, которая не очень владела письменным хобским. Еще с малых лет Кормак очень сильно увлекся музыкальным искусством; его как будто тянуло туда, как будто сами духи были рядом в момент, когда он пытался играть на инструменте. Гостям лишь в забаву было наблюдать, как маленький Кормак весьма быстро осваивал для себя новый навык — игру на банджо и музыкальной трубке, которая заворожила нашего главного героя. Конечно же, как не без побочных эффектов от того, что Кормак все таки родился хомидом. Некоторые люди обходили его стороной, а отношения со сверстниками были весьма неудачными. Даже с девочками разговора не выходило, поэтому будущий ликан сильно расстраивался. Перенесемся на три года вперед, когда Кормаку уже восемь лет. За все эти годы отец так и не объявился, однако парниша не останавливался в прогрессе. За это время он обучился игре на банджо, смог весьма быстро освоить музыкальную трубку, и тактично научился сочинять стихи, даже на ходу. Матери было отрадно видеть такой прогресс, и она не лезла, ведь желала ему только добра и счастья. Первые драки, первый поцелуй, все это подошло к пятнадцатилетнему возрасту молодого ликантропа. Взросление сопровождалось бесконечным кутежом, путешествиями по лесу и беспрерывной игрой на музыкальных инструментах. Именно к этим годам, молодой Кормак познал всю сладость путешествий и начал замышлять для себя новый план, благо он быстро провалился. Объявился отец Кормака — Риан. Оставим за ширмой то, как все эти годы филодокс племени Фианна, септа Стражей Зари, наблюдал за Кормаком и иногда даже направлял его на правильный путь, умело скрывая своё присутствие в его жизни. Риан явился неожиданно, когда Кормак сидел на крыльце таверны и играл музыку на банджо. Он расспросил его о жизни, но вот молодой парниша совсем не узнал своего отче. Риан подсел к парню, по отцовски погладил его по спине, и начал говорить. Он долго рассказывал .. рассказывал о роде, о том, где пропадал и так далее. Естественно всё это были нелепые небылицы, которые Риан придумал на ходу. Следующий год Кормак провел бок-о-бок со своим отцом, однако Риан часто куда-то пропадал.
Глава II / Взросление, первое обращение
«Смерть — это лишь последняя строфа. Главное — как звучал куплет.»
Когда мальчишке исполнилось шестнадцать лет, отец вывел его на поляну, где рядом расположились три величественных дерева. На тех деревьях Кормак замечал порезы от когтей, ужасные следы клыков и так далее, но никакого эффекта на него не подействовало. Риан разговорил парнишку, начав ходить из стороны в сторону. Понимая, что поныне Кормак дозрел, стал сильнее и уже готов к первому обращению — филодокс обращается в глабро форму, хватая своего сына за горло и начиная насильно душить. Риан уже давно практикует такой вариант первого обращения, и всегда это вроде как эффективно работает. Кормак, почувствовав на своей шее большую, темную руку, и острые как бритва когти, едва ли не порезавшие его плоть, не мог ничего поделать. Медленно умирая от удушения, молодой парень уже почти сводил счеты с жизнью. Тогда он потерял сознание от удушения, но через несколько секунд вновь очутился, но уже не управляя собой. Большая машина для убийств стояла перед Рианом, и он решил действовать. Умело обратившись в гиспо, Риан помчался по лугу, наматывая круги вокруг и уворачиваясь от рубящих атак Кормака. Через некоторое время, когда казалось бы у Кормака должны были закончиться силы, ликан всё равно норовил догнать своего отца и убить его. Филодокс остановился, поднимая пыль, которая затуманила всё вокруг.. Одним быстрым ударом Риан привёл сына в чувства, и парень упал на жопу, скатившись телом на землю. Никогда ранее он не ощущал подобной агрессии, и обратившись в хомид, был транспортирован в здешний каэрн, охраняемый ликантропами из септа Стражей Зари. Доставив его в каэрн, где располагались Фианна, отец выделил ему хату и оставил отдыхать. У Кормака было множество вопросов, но Риан, увы, был в постоянных делах. Молодому ликану выделили своего учителя, который имел такой же архетип, какой имел Кормак — галлиард. Учителя звали Киран, и он был весьма строгим по отношению к молодому щенку. Киран объяснил Кормаку о тонкостях жизни ликантропа, кто он такой и чему предстоит обучиться. Объяснил так же и о том, что ему предстоит пройти обряд перехода, что бы примкнуть к тому же племени и стать как его отец. Кормак начал готовиться к обряду, и всё это время, пока он готовился, ему было запрещено покидать территорию септа, выпивать алкоголь и блудить. Перед юнцом стояла задача — послушать любое песнопение, эпос или сагу, пораздумывать над ней и пересказать. Не просто пересказать, но и удивить своими знаниями, мудростью и личным мнением адренов и старейшин септа. Киран рассказал щенку достаточно много информации, которую Кормак впитал в себя очень и очень быстро. Он готовился стать галлиардом, а потому знать историю племени и некоторые эпосы для него являлось должным. Он долго ходил по территории септа, расспрашивал всех, думал о том, как бы удивить старейшин и при том не упасть лицом в грязь — не опозориться. Наконец, сидя в своей хижине, Кормак уже на протяжении нескольких дней зубрил большой эпос, который, казалось бы, было нереально рассказать, связанный с одним из старейшин здешнего септа. Он очень долго изучал его историю, характер и взгляды на жизнь, и вот, когда наступил знаменательный день — Кормак выступил перед советом старейшин вместе с другими молодыми волками, которые по очереди рассказали эпосы, стихи и саги, которые заучили до безумства. Когда подошло время к Кормаку, он искусно вертел языком, иногда даже чуть ли не кричал строки с выражением. Особенно, старейшинам понравилась вот такая строка — «Он трижды умирал — и трижды восставал: Однажды — от клыка черного спирального танцора, вторая — в сердце вампирского улья, а третий раз — по собственной воле, чтобы переродиться духом и телом, стать чем-то большим, чем-то, что сможет и по сей день укрыть септ от опасности.» и вот, под конец, старейшины решили выслушать Кормака, узнать его мнение об этом. Ликантроп не долго думая начал говорить со старейшинами, и даже, казалось бы, был на одной волне с сидящим перед ним галлиардом. Старейшине-галлиарду понравилось, как парень вещал о своих мыслях, поэтому все старейшины, уважая мнение знающего, решили кивнуть друг другу в знак одобрения. Всем как одному понравились пересказанные строки парня, и теперь Кормак стал клиатом.
Глава III / Обучение
«Каждый шаг — это слово в великой балладе. Не оставляй пустых строчек.»
Далее парня ждало большое разочарование в жизни. Отныне, на год ему запретили выходить за пределы территории септа, и весь этот год он должен был учиться примитивным дарам и всему тому, что должен был знать галлиард уровня клиата. Нередко Киран давал Кормаку задания, выставлял его сражаться против умелых и уже обученных клиатов, заставлял зубрить эпосы и сочинять нечто новое. Киран так же свёл Кормака с теургом, который помог ему обучиться дарам и получить начальный спектр галлиардских умений, в купе с породой хомида, которой частично занялся Киран. За время обучения Кормак не раз видел своего отца, с которым завязывал небольшой диалог и узнал от него, что он является почетным адреном, лидером одной из стай септа этого района. Конечно же, после такой информации, Кормак захотел поскорее обучиться и попасть в стаю к отцу. Здесь все решали не семейные узы, здесь был важен авторитет и то, как ты себя покажешь. Клиат будто переживал день сурка — побоище с клиатами, выполнение заданий от Кирана и снова зубрежка эпосов и стихотворений; изредка Кормак мог выдумать нечто новое. И так .. спустя год изнурительных тренировок, Кормак был наречен полноценным клиатом септа. Отныне отец мог им гордиться, однако так же не до конца. Теперь пришло время выступить как достойный кандидат в стаю собственного отца. С этим проблем не было, ведь Риан к своему щенку был достаточно добр. В это время в угодьях, где жил клиат, появился знакомый запах.. До ужаса знакомый. Это была его мать — Алиция, правда после значительных изменений. Риан решил обратить её в кинфолка, а после притащить в септ. Кормак был этому очень рад, и непременно он болтал с матерью сутки напролет, рассказывая ей стихи и рассказы, которые сам сочинил. Тем не менее, отец принял Кормака в свою стаю, и отныне пришло время нового этапа в его жизни. Годами напролет он занимался делами септа; хранил тайны и создавал стихотворения про здешних героев, и пришло время важного задания в его жизни. Кормак, вместе с отцом и несколькими фостернами, отправился в лес на поиски небольшого отряда волкодавов, которые не так давно покалечили клиата, случайно на них нашедшего. Найдя их стоянку в лесу, они заметили, что их концентрацию нарушил весьма гнусный запах в этом районе, но ликантропам не было до этого дела, ведь нападать надо было быстро. Риан не заставил свою команду ждать, и через несколько минут от стоянки волкодавов ничего не осталось. «Даже ничего делать не пришлось особо?», думалось вожаку стаи, однако через несколько секунд его думы прервались шелестом веток позади, из чащи. Глухой удар, и Риан повалился на землю, сразу же встав на ноги, будучи в кринос форме. Остальные последовали примеру, приняв бой. Несколько минут шла ожесточенная схватка против вампиров, которые пришли на звуки битвы. Дело в том, что они давненько наблюдали за этой стоянкой, и это именно они дали волкодавам информацию о клиате, которого вскоре зажали. Когда вдруг всё стихло, Кормак притаился за деревом, чудом выжив и приняв гиспо форму. Вдруг тишину нарушил пронзительный рык влиятельного теурга, которого в данный момент потрошил вампир. Кормак ринулся в атаку, обратившись в кринос снова, схватив вампира и удачно отгрызя ему голову. Сил едва ли хватало на продолжение битвы, а потому схватив теурга, Кормак принял бегство, умело прыгая из стороны в сторону. Он успешно покинул битву, когда шансов на выживание не оставалось.. Прийдя в септ, он нес с собой теурга, и отныне каждый знал о том, что именно Кормак спас его. В этой битве ликантроп лишился отца, и теперь ему следовало найти новую стаю, ведь прошлые сородичи почти все сгинули под гнетом вампиров. Конечно же, Кормак стоял на грани перехода на новую ступень, ведь такой подвиг совершить мог мало кто, и его без особых проблем приняли в стаю, где он все таки должен был еще немного поднажать. За время нахождения в новой стае, Кормак повидал множество подвигов, и один из них был особенным.
Глава IV / «Душа моя подобна песни»
И лес затих. И только пепел, ветра нёс в дали иных. И альфа встал. Пусть шрамы — знаки, но он и жив — и лес не сник.
Когда альфа стаи набросился на нескольких особо вооруженных наемников, которые вылавливали животных и жгли лес в этом районе, они буквально изрешетили его мечами. Следом полетел болт какого-то гарпуна, который начал притягивать альфу к установке, но бета стаи времени зря не терял, и помчался в сторону ликана, перекусив веревку гарпуна и разорвав оставшихся наймитов. Кормак по возвращению домой рассказал об этом в стихе, и не стал приукрашивать его. Это стало проверкой для молодого галлиарда, и он стал фостерном. Этим действием он доказал, что его слова не ложь, а сила, присущая в словах для каждого галлиарда. Была в жизни молодого галлиарда и любовь, и страсть.. Когда он стал фостерном, прошло не мало времени, и тогда, как случается с большинством фианн, он влюбился в другого гару — девушку-клиата, которая совсем недавно пришла в септ и начала обучение. Кормак выпросил о возможности обучить девушку азам клиатских способностей, ведь она по счастливому стечению обстоятельств тоже оказалась галлиардом; спустя некоторое количество времени, Кормаку доверили обучение Амелии. Она была словно ничего не понимающая о своей природе овечка в этом сложном мире, наполненном волками. Кормак умело учил Амелию некоторым дарам уровня клиата, сводя ее с духами и помогая по жизни, и, казалось бы, они всё больше и больше зарывались в друг друге. Однажды, когда после очередной встречи Кормак и Амелия сидели близь каэрна, рядом с величественными деревьями Хобсбурга, между ними проскочила искра и тот же час произошло соитие, столь запретное, но столь желанное. Конечно же, через несколько месяцев активных, скрытных отношений между Амелией и Кормаком, про это прознал один из теургов, рассказав об этом другим гару. С этой новостью из Амелии подоспели первые метисы, которых старейшина септа скинул со скалы, выводя это в поучение для молодняка и для Кормака. Конечно же, после того, как теург прознал про эти отношения, контакт Амелии с Кормаком был ограничен, но ходили слухи, что Амелия была влюблена в мужчину вплоть до его отплытия на другие земли. Впрочем, следующие несколько десятков лет Кормак даже не вспоминал Амелию, ведь они были настолько насыщенными, что раздумывать о чём-то своём было по настоящему сложной задачей. Однажды, сидя в своей хижине, Кормак как обычно рассуждал, думая о творчестве. Он думал над новым эпосом, что бы впечатлить Хобсбуржских женщин — оставить потомство среди Хобсов, прежде чем исполнить свой план, который он таил уже на протяжении нескольких десятков лет. Ему удалось придумать впечатляющую балладу о подвиге одного из бесконечного потока вояк Хобсбурга, о котором он услышал совершенно случайно, в одной из таверн близь леса. Немного погодя, Кормак собрал немало сородичей среди стола, и решил представить свой новый эпос, начав читать. Большинству из сидящих за столом фостернов, среди которых было так же и несколько адренов, достаточно быстро понравилось произведение Кормака, и даже засело им в голову. На протяжении нескольких дней все упоминали этот эпос, рассуждали о нем, а немного погодя произведение даже вышло за пределы каэрна, став весьма популярным даже среди других септов. Таким образом Кормак заслужил ещё больше уважения, и медленно приближался к достижению своей цели — становлению адреном..
Глава V / Становление адреном, предотвращение войны.
Когда Кормаку перевалило за сто двадцать лет, вставал вопрос о становлении ветераном среди ликантропов, и не редко об этом задумывались долгожители каэрна. Конечно, среди думающих были и ликаны, что стояли против данной затеи, но однажды все дружно кивнули, и приняли его в свою компанию — нарекли Кормака адреном. Об этом поступке, поступке одного из многих фианн галлиардов, сейчас возможно слагают легенды, но то случилось внезапно. Старейшина септа собирал людей, оповещая о великой проблеме. Между септом Вольдров и септом Фианн произошла перепалка, входе которой, видимо, потомки решили ступить на каэрн рыжих рассказчиков с войной. Долго не думая, старейшина собрал ликантропов на переговоры, и отправился в сторону каэрна потомков. Они встретились достаточно внезапно, в лесу, сразу обратившись и обнажив клыки и когти. Тогда, когда все замерли и ожидали первого хода от одного из племён, старейшина вышел вперёд. Он долго говорил, но пылкий нрав старейшины вольдров был неумолим, и тогда, когда все катилось к перепалке, вперед вырвался Кормак. С ходу, не дав отстранить себя назад, галлиард начал уверенно вести беседу со старейшиной, конечно же проявляя должное уважение и осторожность. Он обсудил проблему, и его вертлявый, опытный язык смог договориться с вольдрами на её решение. По возвращению обратно в обитель, немного погодя, Кормака нарекли адреном, и пришло время подобрать для себя стаю. Он выбирал от самых неопытных, зелёных щенков, до уже достаточно сильных фостернов. Команда была собрана, и тогда стая начала действовать. Однако, долго она не простояла. Будучи галлиардом, Кормака волновали вопросы дипломатии, и именно по этому он решил воспользоваться своим старым планом, который он всё желал привести в действие. Ныне, имея большую силу и мудрость, мужчина отправился по септам Хобсбурга, намеренно останавливаясь в каждом, будучи гостем, и решая внутренние проблемы, рассказывая о истории и возводя знание традиций в каждом септе в абсолют. Он побывал на многих дипломатических переговорах, смог решить не одну проблему, сложил множество песен о подвигах других ликантропов, но останавливаться он не планировал. Однажды Кормак узнал о бедственном септе Фианна во Флодмунде. Казалось бы, каким образом они туда забрались? Это был весьма интересный вопрос, но всем свойственно странствовать, да и волки фианна отличались своей любознательностью и жаждой к открытию нового. Кормак явился туда с приветом от старейшины и вожака септа в Хобсбурге, расспросил о здешних делах и даже успел завести краткий роман среди снегов, совокупившись с северянкой, из которой вскоре родится ребёнок. Наладив дела в септе Флодмунда, Кормак уже возвращался обратно на родину, однако решил забежать и во Флоревендель, посетив септ и там. Все эти годы он активно переговаривался с родным септом, передавая мудрость и направляя некоторые сообщества ликанов на добрый путь. Однажды, где то на территории Флоревенделя, ближе к Чевальеру, одинокому адрену повстречалась группа танцоров черной спирали. Кормак сначала был ошеломлён запахом вирма, источающим от танцоров, однако вскоре раздуплился и взвыл, наслав на танцоров ужас. Он использовал на главаре дар, заставив его остановиться и заключить небольшое перемирие с адреном. Галлиард в это время активно заговаривал зубы, что бы узнать что-то новое. Вскоре действие дара сошло на нет, и Кормак предложил танцорам капитулировать, однако те сразу же отсеяли эту затею, начав битву. Ликантроп с легкостью выстоял против нескольких фостернов из числа танцоров, позже предав их тела огню. После серии подвигов, его ждал родной септ, куда он вернулся без особых усилий, уставший и соскучившийся за своими сородичами. Следующие годы он провел в септе, собрав вокруг себя стаю достаточно опытных ликантропов. Конечно же, он вошел в совет адренов в своем септе, и теперь уже он достиг того уровня уважения, что бы судить других щенков и впускать молодняк в свой родной дом — септ Хранителей Зари. Путешествие, конечно же, поменяло характер галлиарда, и теперь он стал более внимательным к мелочам и еще более мудрым. Вместе с собою он привез немало историй, стихов и произведений, данных от других сородичей из разных каэрнов; на протяжении многого количества времени он рассказывал эти истории. В общем-то говоря — его путешествие пошло лишь на пользу, и лишь добавило ему авторитета как галлиарду. В то время он уже и забыл про своё потомство, которое было совсем мелким. Несколько щенков выродилось люпусами, несколько хомидами, и один, самый важный — выродился во Флодмунде, где дал потомство и у Кормака даже появился внук — Вивиен, про которого адрен узнал и даже заинтересовался клиатом, связавшись с тем септом и расспросив. От адренов сообщества во Флодмунде Кормак узнал о том, что Вивиен прошёл обряд перехода и многого добился, уйдя на земли Хакмарри, а потом, как упоминали, он пошел за приключениями за океан — в Предел. На старости лет адрен уже имел опыт в приключениях, потому решил разведать территорию Заокеания. Долгое время о том месте не было никаких вестей, но вскоре Кормак достиг того, чего желал — он узнал о действующем каэрне и септе тех мест — септ Заката, куда, видимо и ушел Вивиен.. Уже прожжённый опытом мужчина решил дать пороху в последний раз, навестить септ за океаном, найти своего внука и вывести его в настоящие, опытные ликаны. Он долгое время медлил, собираясь с духом и долго думая о встрече с внуком, но в конце концов — он отправился в Предел на корабле, заплатив за путешествие не малую сумму. Путь на Заокеание казался весьма сложным: ужасные воды, долгий путь и самое главное — вероятность быть убитым каким то морским, неизведанным монстром, всё это настораживало Кормака, но проплыв не малое количество времени, влиятельный и мудрый ликантроп оказался на землях Предела, прямо на берегу. Земли встретили его приятным пением птиц, шумом прибоя и новыми мыслями. Первым желанием и приоритетом для него стал его внук — Вивиен, у которого стоило многое узнать и стоило многому научить, а вторым приоритетом стал здешний каэрн, о котором мало кто отзывался действительно дружелюбно. Его цель здесь — стать опорой для всех ликантропов, научить их быть мудрее и не допускать ошибок, что бы не дать септу погибнуть. С этой мыслью он обратился в люпус форму и ринулся куда глаза глядят, что бы найти наконец здешние угодья ликантропов. Одна лишь Гайя отныне на его стороне, один лишь ветер дует ему в след.
«Пусть ветер разносит мой голос, пусть вино горит в моих жилах, а гнев сжигает цепи сомнений — я иду туда, где пылает битва, потому что сердце моё бьётся лишь там, где горит свобода и страсть.»
90-й год IV эпохи, где то в районе Стиирканда расположилась мелкая корчма, где день и ночь гремели песни, и даже когда на улице проступал ливень — люди здесь забывались и оставались на долгое время; в корчме всегда заправляла одна и та же женщина — Алиция. Девушкой она была умелой, но за плечами так и никогда не имела мужской руки, в свои-то двадцать два года. В один день, как всегда, корчма шумела и все внутри тряслись от возбуждения и удовольствия, полученного в результате выпивания алкоголя, но идиллию нарушила поскрипывающая дверца, а позже и вошедший в корчму мужчина. Он сразу же окинул помещение аккуратным взглядом, пока все застыли от ожидания. Даже музыкальные исполнители ныне были в шоке от вида этого мужика, и на время музыка перестала играть. Медленными шагами, Риан подошел к стойке, за которой стояла Алиция. Мудрый ликан подмигнул ей, улыбнулся и завёл разговор. Как только первые несколько слов вышли из уст Риана, кутёж в корчме возобновился, ибо все поняли, что от Риана исходят дружелюбные намерения. Следующие несколько часов стали весёлыми для Алиции, и она пригласила Риана в следующий раз прийти еще. Шла следующая неделя, и в один из дней Риан все таки явился. Он разговорил и напоил Алицию, а после она отвела его на второй этаж корчмы, где они провели страстную ночь вместе. Да, именно так и родился герой нашего будущего рассказа — Кормак. Через не много не мало, девять месяцев, Кормак вышел из Алиции при свете почти полной луны, сразу обретя свой архетип — галлиард. Риан ушел уже давно, но кто же мог знать, что он все шестнадцать с половиной лет будет наблюдать за своим растущим щенком из тени? Вернемся к сути. Почему Кормак? Да потому что фантазия у Алиции была либо никудышной, либо совсем уж безумной, и она назвала его столь специфичным именем. Юный рассказчик рос очень даже здоровым малым, и уже в возрасте пяти лет помогал матери с корчмой, умело управляясь с командами Алиции. За это время он овладел Хобским языком, хоть и не совсем легко; на пути встречались подводные камни, которые не давали нормально обучиться, например как сама мать, которая не очень владела письменным хобским. Еще с малых лет Кормак очень сильно увлекся музыкальным искусством; его как будто тянуло туда, как будто сами духи были рядом в момент, когда он пытался играть на инструменте. Гостям лишь в забаву было наблюдать, как маленький Кормак весьма быстро осваивал для себя новый навык — игру на банджо и музыкальной трубке, которая заворожила нашего главного героя. Конечно же, как не без побочных эффектов от того, что Кормак все таки родился хомидом. Некоторые люди обходили его стороной, а отношения со сверстниками были весьма неудачными. Даже с девочками разговора не выходило, поэтому будущий ликан сильно расстраивался. Перенесемся на три года вперед, когда Кормаку уже восемь лет. За все эти годы отец так и не объявился, однако парниша не останавливался в прогрессе. За это время он обучился игре на банджо, смог весьма быстро освоить музыкальную трубку, и тактично научился сочинять стихи, даже на ходу. Матери было отрадно видеть такой прогресс, и она не лезла, ведь желала ему только добра и счастья. Первые драки, первый поцелуй, все это подошло к пятнадцатилетнему возрасту молодого ликантропа. Взросление сопровождалось бесконечным кутежом, путешествиями по лесу и беспрерывной игрой на музыкальных инструментах. Именно к этим годам, молодой Кормак познал всю сладость путешествий и начал замышлять для себя новый план, благо он быстро провалился. Объявился отец Кормака — Риан. Оставим за ширмой то, как все эти годы филодокс племени Фианна, септа Стражей Зари, наблюдал за Кормаком и иногда даже направлял его на правильный путь, умело скрывая своё присутствие в его жизни. Риан явился неожиданно, когда Кормак сидел на крыльце таверны и играл музыку на банджо. Он расспросил его о жизни, но вот молодой парниша совсем не узнал своего отче. Риан подсел к парню, по отцовски погладил его по спине, и начал говорить. Он долго рассказывал .. рассказывал о роде, о том, где пропадал и так далее. Естественно всё это были нелепые небылицы, которые Риан придумал на ходу. Следующий год Кормак провел бок-о-бок со своим отцом, однако Риан часто куда-то пропадал.
Глава II / Взросление, первое обращение
«Смерть — это лишь последняя строфа. Главное — как звучал куплет.»
Когда мальчишке исполнилось шестнадцать лет, отец вывел его на поляну, где рядом расположились три величественных дерева. На тех деревьях Кормак замечал порезы от когтей, ужасные следы клыков и так далее, но никакого эффекта на него не подействовало. Риан разговорил парнишку, начав ходить из стороны в сторону. Понимая, что поныне Кормак дозрел, стал сильнее и уже готов к первому обращению — филодокс обращается в глабро форму, хватая своего сына за горло и начиная насильно душить. Риан уже давно практикует такой вариант первого обращения, и всегда это вроде как эффективно работает. Кормак, почувствовав на своей шее большую, темную руку, и острые как бритва когти, едва ли не порезавшие его плоть, не мог ничего поделать. Медленно умирая от удушения, молодой парень уже почти сводил счеты с жизнью. Тогда он потерял сознание от удушения, но через несколько секунд вновь очутился, но уже не управляя собой. Большая машина для убийств стояла перед Рианом, и он решил действовать. Умело обратившись в гиспо, Риан помчался по лугу, наматывая круги вокруг и уворачиваясь от рубящих атак Кормака. Через некоторое время, когда казалось бы у Кормака должны были закончиться силы, ликан всё равно норовил догнать своего отца и убить его. Филодокс остановился, поднимая пыль, которая затуманила всё вокруг.. Одним быстрым ударом Риан привёл сына в чувства, и парень упал на жопу, скатившись телом на землю. Никогда ранее он не ощущал подобной агрессии, и обратившись в хомид, был транспортирован в здешний каэрн, охраняемый ликантропами из септа Стражей Зари. Доставив его в каэрн, где располагались Фианна, отец выделил ему хату и оставил отдыхать. У Кормака было множество вопросов, но Риан, увы, был в постоянных делах. Молодому ликану выделили своего учителя, который имел такой же архетип, какой имел Кормак — галлиард. Учителя звали Киран, и он был весьма строгим по отношению к молодому щенку. Киран объяснил Кормаку о тонкостях жизни ликантропа, кто он такой и чему предстоит обучиться. Объяснил так же и о том, что ему предстоит пройти обряд перехода, что бы примкнуть к тому же племени и стать как его отец. Кормак начал готовиться к обряду, и всё это время, пока он готовился, ему было запрещено покидать территорию септа, выпивать алкоголь и блудить. Перед юнцом стояла задача — послушать любое песнопение, эпос или сагу, пораздумывать над ней и пересказать. Не просто пересказать, но и удивить своими знаниями, мудростью и личным мнением адренов и старейшин септа. Киран рассказал щенку достаточно много информации, которую Кормак впитал в себя очень и очень быстро. Он готовился стать галлиардом, а потому знать историю племени и некоторые эпосы для него являлось должным. Он долго ходил по территории септа, расспрашивал всех, думал о том, как бы удивить старейшин и при том не упасть лицом в грязь — не опозориться. Наконец, сидя в своей хижине, Кормак уже на протяжении нескольких дней зубрил большой эпос, который, казалось бы, было нереально рассказать, связанный с одним из старейшин здешнего септа. Он очень долго изучал его историю, характер и взгляды на жизнь, и вот, когда наступил знаменательный день — Кормак выступил перед советом старейшин вместе с другими молодыми волками, которые по очереди рассказали эпосы, стихи и саги, которые заучили до безумства. Когда подошло время к Кормаку, он искусно вертел языком, иногда даже чуть ли не кричал строки с выражением. Особенно, старейшинам понравилась вот такая строка — «Он трижды умирал — и трижды восставал: Однажды — от клыка черного спирального танцора, вторая — в сердце вампирского улья, а третий раз — по собственной воле, чтобы переродиться духом и телом, стать чем-то большим, чем-то, что сможет и по сей день укрыть септ от опасности.» и вот, под конец, старейшины решили выслушать Кормака, узнать его мнение об этом. Ликантроп не долго думая начал говорить со старейшинами, и даже, казалось бы, был на одной волне с сидящим перед ним галлиардом. Старейшине-галлиарду понравилось, как парень вещал о своих мыслях, поэтому все старейшины, уважая мнение знающего, решили кивнуть друг другу в знак одобрения. Всем как одному понравились пересказанные строки парня, и теперь Кормак стал клиатом.
Глава III / Обучение
«Каждый шаг — это слово в великой балладе. Не оставляй пустых строчек.»
Далее парня ждало большое разочарование в жизни. Отныне, на год ему запретили выходить за пределы территории септа, и весь этот год он должен был учиться примитивным дарам и всему тому, что должен был знать галлиард уровня клиата. Нередко Киран давал Кормаку задания, выставлял его сражаться против умелых и уже обученных клиатов, заставлял зубрить эпосы и сочинять нечто новое. Киран так же свёл Кормака с теургом, который помог ему обучиться дарам и получить начальный спектр галлиардских умений, в купе с породой хомида, которой частично занялся Киран. За время обучения Кормак не раз видел своего отца, с которым завязывал небольшой диалог и узнал от него, что он является почетным адреном, лидером одной из стай септа этого района. Конечно же, после такой информации, Кормак захотел поскорее обучиться и попасть в стаю к отцу. Здесь все решали не семейные узы, здесь был важен авторитет и то, как ты себя покажешь. Клиат будто переживал день сурка — побоище с клиатами, выполнение заданий от Кирана и снова зубрежка эпосов и стихотворений; изредка Кормак мог выдумать нечто новое. И так .. спустя год изнурительных тренировок, Кормак был наречен полноценным клиатом септа. Отныне отец мог им гордиться, однако так же не до конца. Теперь пришло время выступить как достойный кандидат в стаю собственного отца. С этим проблем не было, ведь Риан к своему щенку был достаточно добр. В это время в угодьях, где жил клиат, появился знакомый запах.. До ужаса знакомый. Это была его мать — Алиция, правда после значительных изменений. Риан решил обратить её в кинфолка, а после притащить в септ. Кормак был этому очень рад, и непременно он болтал с матерью сутки напролет, рассказывая ей стихи и рассказы, которые сам сочинил. Тем не менее, отец принял Кормака в свою стаю, и отныне пришло время нового этапа в его жизни. Годами напролет он занимался делами септа; хранил тайны и создавал стихотворения про здешних героев, и пришло время важного задания в его жизни. Кормак, вместе с отцом и несколькими фостернами, отправился в лес на поиски небольшого отряда волкодавов, которые не так давно покалечили клиата, случайно на них нашедшего. Найдя их стоянку в лесу, они заметили, что их концентрацию нарушил весьма гнусный запах в этом районе, но ликантропам не было до этого дела, ведь нападать надо было быстро. Риан не заставил свою команду ждать, и через несколько минут от стоянки волкодавов ничего не осталось. «Даже ничего делать не пришлось особо?», думалось вожаку стаи, однако через несколько секунд его думы прервались шелестом веток позади, из чащи. Глухой удар, и Риан повалился на землю, сразу же встав на ноги, будучи в кринос форме. Остальные последовали примеру, приняв бой. Несколько минут шла ожесточенная схватка против вампиров, которые пришли на звуки битвы. Дело в том, что они давненько наблюдали за этой стоянкой, и это именно они дали волкодавам информацию о клиате, которого вскоре зажали. Когда вдруг всё стихло, Кормак притаился за деревом, чудом выжив и приняв гиспо форму. Вдруг тишину нарушил пронзительный рык влиятельного теурга, которого в данный момент потрошил вампир. Кормак ринулся в атаку, обратившись в кринос снова, схватив вампира и удачно отгрызя ему голову. Сил едва ли хватало на продолжение битвы, а потому схватив теурга, Кормак принял бегство, умело прыгая из стороны в сторону. Он успешно покинул битву, когда шансов на выживание не оставалось.. Прийдя в септ, он нес с собой теурга, и отныне каждый знал о том, что именно Кормак спас его. В этой битве ликантроп лишился отца, и теперь ему следовало найти новую стаю, ведь прошлые сородичи почти все сгинули под гнетом вампиров. Конечно же, Кормак стоял на грани перехода на новую ступень, ведь такой подвиг совершить мог мало кто, и его без особых проблем приняли в стаю, где он все таки должен был еще немного поднажать. За время нахождения в новой стае, Кормак повидал множество подвигов, и один из них был особенным.
Глава IV / «Душа моя подобна песни»
И лес затих. И только пепел, ветра нёс в дали иных. И альфа встал. Пусть шрамы — знаки, но он и жив — и лес не сник.
Когда альфа стаи набросился на нескольких особо вооруженных наемников, которые вылавливали животных и жгли лес в этом районе, они буквально изрешетили его мечами. Следом полетел болт какого-то гарпуна, который начал притягивать альфу к установке, но бета стаи времени зря не терял, и помчался в сторону ликана, перекусив веревку гарпуна и разорвав оставшихся наймитов. Кормак по возвращению домой рассказал об этом в стихе, и не стал приукрашивать его. Это стало проверкой для молодого галлиарда, и он стал фостерном. Этим действием он доказал, что его слова не ложь, а сила, присущая в словах для каждого галлиарда. Была в жизни молодого галлиарда и любовь, и страсть.. Когда он стал фостерном, прошло не мало времени, и тогда, как случается с большинством фианн, он влюбился в другого гару — девушку-клиата, которая совсем недавно пришла в септ и начала обучение. Кормак выпросил о возможности обучить девушку азам клиатских способностей, ведь она по счастливому стечению обстоятельств тоже оказалась галлиардом; спустя некоторое количество времени, Кормаку доверили обучение Амелии. Она была словно ничего не понимающая о своей природе овечка в этом сложном мире, наполненном волками. Кормак умело учил Амелию некоторым дарам уровня клиата, сводя ее с духами и помогая по жизни, и, казалось бы, они всё больше и больше зарывались в друг друге. Однажды, когда после очередной встречи Кормак и Амелия сидели близь каэрна, рядом с величественными деревьями Хобсбурга, между ними проскочила искра и тот же час произошло соитие, столь запретное, но столь желанное. Конечно же, через несколько месяцев активных, скрытных отношений между Амелией и Кормаком, про это прознал один из теургов, рассказав об этом другим гару. С этой новостью из Амелии подоспели первые метисы, которых старейшина септа скинул со скалы, выводя это в поучение для молодняка и для Кормака. Конечно же, после того, как теург прознал про эти отношения, контакт Амелии с Кормаком был ограничен, но ходили слухи, что Амелия была влюблена в мужчину вплоть до его отплытия на другие земли. Впрочем, следующие несколько десятков лет Кормак даже не вспоминал Амелию, ведь они были настолько насыщенными, что раздумывать о чём-то своём было по настоящему сложной задачей. Однажды, сидя в своей хижине, Кормак как обычно рассуждал, думая о творчестве. Он думал над новым эпосом, что бы впечатлить Хобсбуржских женщин — оставить потомство среди Хобсов, прежде чем исполнить свой план, который он таил уже на протяжении нескольких десятков лет. Ему удалось придумать впечатляющую балладу о подвиге одного из бесконечного потока вояк Хобсбурга, о котором он услышал совершенно случайно, в одной из таверн близь леса. Немного погодя, Кормак собрал немало сородичей среди стола, и решил представить свой новый эпос, начав читать. Большинству из сидящих за столом фостернов, среди которых было так же и несколько адренов, достаточно быстро понравилось произведение Кормака, и даже засело им в голову. На протяжении нескольких дней все упоминали этот эпос, рассуждали о нем, а немного погодя произведение даже вышло за пределы каэрна, став весьма популярным даже среди других септов. Таким образом Кормак заслужил ещё больше уважения, и медленно приближался к достижению своей цели — становлению адреном..
Глава V / Становление адреном, предотвращение войны.
Когда Кормаку перевалило за сто двадцать лет, вставал вопрос о становлении ветераном среди ликантропов, и не редко об этом задумывались долгожители каэрна. Конечно, среди думающих были и ликаны, что стояли против данной затеи, но однажды все дружно кивнули, и приняли его в свою компанию — нарекли Кормака адреном. Об этом поступке, поступке одного из многих фианн галлиардов, сейчас возможно слагают легенды, но то случилось внезапно. Старейшина септа собирал людей, оповещая о великой проблеме. Между септом Вольдров и септом Фианн произошла перепалка, входе которой, видимо, потомки решили ступить на каэрн рыжих рассказчиков с войной. Долго не думая, старейшина собрал ликантропов на переговоры, и отправился в сторону каэрна потомков. Они встретились достаточно внезапно, в лесу, сразу обратившись и обнажив клыки и когти. Тогда, когда все замерли и ожидали первого хода от одного из племён, старейшина вышел вперёд. Он долго говорил, но пылкий нрав старейшины вольдров был неумолим, и тогда, когда все катилось к перепалке, вперед вырвался Кормак. С ходу, не дав отстранить себя назад, галлиард начал уверенно вести беседу со старейшиной, конечно же проявляя должное уважение и осторожность. Он обсудил проблему, и его вертлявый, опытный язык смог договориться с вольдрами на её решение. По возвращению обратно в обитель, немного погодя, Кормака нарекли адреном, и пришло время подобрать для себя стаю. Он выбирал от самых неопытных, зелёных щенков, до уже достаточно сильных фостернов. Команда была собрана, и тогда стая начала действовать. Однако, долго она не простояла. Будучи галлиардом, Кормака волновали вопросы дипломатии, и именно по этому он решил воспользоваться своим старым планом, который он всё желал привести в действие. Ныне, имея большую силу и мудрость, мужчина отправился по септам Хобсбурга, намеренно останавливаясь в каждом, будучи гостем, и решая внутренние проблемы, рассказывая о истории и возводя знание традиций в каждом септе в абсолют. Он побывал на многих дипломатических переговорах, смог решить не одну проблему, сложил множество песен о подвигах других ликантропов, но останавливаться он не планировал. Однажды Кормак узнал о бедственном септе Фианна во Флодмунде. Казалось бы, каким образом они туда забрались? Это был весьма интересный вопрос, но всем свойственно странствовать, да и волки фианна отличались своей любознательностью и жаждой к открытию нового. Кормак явился туда с приветом от старейшины и вожака септа в Хобсбурге, расспросил о здешних делах и даже успел завести краткий роман среди снегов, совокупившись с северянкой, из которой вскоре родится ребёнок. Наладив дела в септе Флодмунда, Кормак уже возвращался обратно на родину, однако решил забежать и во Флоревендель, посетив септ и там. Все эти годы он активно переговаривался с родным септом, передавая мудрость и направляя некоторые сообщества ликанов на добрый путь. Однажды, где то на территории Флоревенделя, ближе к Чевальеру, одинокому адрену повстречалась группа танцоров черной спирали. Кормак сначала был ошеломлён запахом вирма, источающим от танцоров, однако вскоре раздуплился и взвыл, наслав на танцоров ужас. Он использовал на главаре дар, заставив его остановиться и заключить небольшое перемирие с адреном. Галлиард в это время активно заговаривал зубы, что бы узнать что-то новое. Вскоре действие дара сошло на нет, и Кормак предложил танцорам капитулировать, однако те сразу же отсеяли эту затею, начав битву. Ликантроп с легкостью выстоял против нескольких фостернов из числа танцоров, позже предав их тела огню. После серии подвигов, его ждал родной септ, куда он вернулся без особых усилий, уставший и соскучившийся за своими сородичами. Следующие годы он провел в септе, собрав вокруг себя стаю достаточно опытных ликантропов. Конечно же, он вошел в совет адренов в своем септе, и теперь уже он достиг того уровня уважения, что бы судить других щенков и впускать молодняк в свой родной дом — септ Хранителей Зари. Путешествие, конечно же, поменяло характер галлиарда, и теперь он стал более внимательным к мелочам и еще более мудрым. Вместе с собою он привез немало историй, стихов и произведений, данных от других сородичей из разных каэрнов; на протяжении многого количества времени он рассказывал эти истории. В общем-то говоря — его путешествие пошло лишь на пользу, и лишь добавило ему авторитета как галлиарду. В то время он уже и забыл про своё потомство, которое было совсем мелким. Несколько щенков выродилось люпусами, несколько хомидами, и один, самый важный — выродился во Флодмунде, где дал потомство и у Кормака даже появился внук — Вивиен, про которого адрен узнал и даже заинтересовался клиатом, связавшись с тем септом и расспросив. От адренов сообщества во Флодмунде Кормак узнал о том, что Вивиен прошёл обряд перехода и многого добился, уйдя на земли Хакмарри, а потом, как упоминали, он пошел за приключениями за океан — в Предел. На старости лет адрен уже имел опыт в приключениях, потому решил разведать территорию Заокеания. Долгое время о том месте не было никаких вестей, но вскоре Кормак достиг того, чего желал — он узнал о действующем каэрне и септе тех мест — септ Заката, куда, видимо и ушел Вивиен.. Уже прожжённый опытом мужчина решил дать пороху в последний раз, навестить септ за океаном, найти своего внука и вывести его в настоящие, опытные ликаны. Он долгое время медлил, собираясь с духом и долго думая о встрече с внуком, но в конце концов — он отправился в Предел на корабле, заплатив за путешествие не малую сумму. Путь на Заокеание казался весьма сложным: ужасные воды, долгий путь и самое главное — вероятность быть убитым каким то морским, неизведанным монстром, всё это настораживало Кормака, но проплыв не малое количество времени, влиятельный и мудрый ликантроп оказался на землях Предела, прямо на берегу. Земли встретили его приятным пением птиц, шумом прибоя и новыми мыслями. Первым желанием и приоритетом для него стал его внук — Вивиен, у которого стоило многое узнать и стоило многому научить, а вторым приоритетом стал здешний каэрн, о котором мало кто отзывался действительно дружелюбно. Его цель здесь — стать опорой для всех ликантропов, научить их быть мудрее и не допускать ошибок, что бы не дать септу погибнуть. С этой мыслью он обратился в люпус форму и ринулся куда глаза глядят, что бы найти наконец здешние угодья ликантропов. Одна лишь Гайя отныне на его стороне, один лишь ветер дует ему в след.
Последнее редактирование:
