- Сообщения
- 217
- Реакции
- 204
Рождение Фомы вызвало бурю страданий, которая охватила всю семью. В муках родов его мать скончалась. Лишенный утешения, убитый горем отец Морис скрыл эту трагическую правду, придумав историю о смертельном недуге, постигшем Ингу. Какое-то время этой уловке удавалось туманить разум дитя, ограждая от суровой реальности. В течение долгого времени, Морис скрывал эту тайну, пряча ее глубоко в тайниках своего измученного сердца. С момента своего рождения Фома был верен заботе других, ибо Морис, связанный догмой, которая царила в рядах вооруженных сил Хобсбурга, был охвачен неукротимым чувством долга. Долг положения отца стал принципом, неподвластным влиянию семейных уз или столь горькой потере, как смерть супруги Для присмотра за юным отпрыском был нанят гувернёр. Само присутствие этой фигуры наложило серьёзный отпечаток на становления Фомы, как личности. Заключенный в родовом гнезде, Фома искал утешения в самодельных развлечениях в ограниченных пределах поместья. Избегал пристальных взглядов слуг, наслаждаясь искусством мелкого озорства и воровства безделушек у прислуживающих. Тем не менее, за каждую выходки такого рода ожидало наказание, назначенное тем самым наставником-гувернёром, которому было поручено формировать характер юного отпрыска. Наказания были весьма и весьма жестокими, начиная от словесных высказываний, которые столь сильно задевали душу Фомы, заканчивая безжалостными избиениями розгами, что свидетельствовало о бездушных образовательных нормах той эпохи. С самого рассвета и до глубокой ночи Фома был погружен в напряженную погоню за знаниями, как на своем родном языке, так и в сферах всеобщего языка. Эти изнурительные уроки, периодически прерываемые мимолётными побегами в самого себя и своих собственных мыслей, были источником глубокой скуки для юного дарования. Тем не менее, именно благодаря решительным усилиям своего наставника, Фома достиг уровня владения грамотой, который достигал ступень чуть ниже совершенства. Старший брат Фомы, Троян, отбрасывал огромную тень, которая нависала над их совместным существованием. Он был любимым сыном, купавшимся в любви своего отца и получавшим его преданность. Морис, движимый ненасытным желанием сохранить наследие семьи, вложил свои надежды в Трояна, создав его как сосуд, благодаря которому сохранится доблесть их предков. Пока Фома наблюдал со стороны, в его юном сердце разверзлась невидимая пропасть, поглотившая его в пучинах зависти. Каждый всплеск достижений Трояна, каждая награда, которую он получал, сказывались на моральном состоянии Фомы. Каждый раз, когда Морис хвалил доблесть своего старшего сына, в душе младшего сына зарождался след горькой обиды, как рана, которая отказывалась заживать. Хотя Фома жаждал внимания и признания своего отца, его усилия казались всего лишь шепотом на фоне оглушительного успеха Трояна. Его попытки подражать подвигам брата часто терпели неудачу, из-за чего он погрязал в чувстве неполноценности. В то время как Троян наслаждался теплом отцовской любви, Фома прятался в тени. Ростки соперничества между братьями скручивались, сплетая запутанную паутину эмоций, которая угрожала задушить саму суть их связи. Фома, разрывающийся между восхищением и негодованием, нашел утешение в тени, где залечивал свои раны, страстно желая, чтобы на него снизошла частичка отцовской любви. И все же, во тьме его зависти, взгляд Фомы стал острее, его амбиции разгорелись, как мерцающее пламя. Он остро осознал огромную пропасть, отделявшую его от Трояна, и решил преодолеть её, даже если для этого придется прокладывать свой собственный путь. Им овладела пылкая решимость, подпитывающая его стремление к самосовершенствованию, поскольку он стремился доказать свою состоятельность и привлечь внимание отца. Зависть Фомы превратилась в катализатор его собственного роста. Он оттачивал свои навыки, посвящая себя овладению искусством боя и знаниями, преодолевая тяжесть собственной неуверенности. С каждым шагом вперед он бросал вызов границам своих собственных возможностей, стремясь выйти из возвышающейся тени Трояна и занять значимое место в сердце их отца. В силу той зависти, которая охватывала душу парню, тот выковал несгибаемую решимость, готовую определить свою собственную судьбу и переосмыслить свою личность. Предстоящий путь был коварен, но огонь внутри сердца горел ярко, освещая путь вперед. Фома твёрдо решил вернуть себе чувство собственного достоинства, отчаянно желая, чтобы его воспринимали не как простого наблюдателя, а как самостоятельную грозную силу. В глубинах его израненного сердца бушевала буря тоски и негодования, заставляя его искать путь, который позволил бы ему занять видное положение, превзойдя даже положение своего отца. Подпитываемый жаждой самоутверждения, Фома решил узурпировать положение Мориса, претендовать на роль, в которой ему было отказано слишком долго. В тайниках его сознания укоренилась идея — дерзкий план затмить своего старшего брата Трояна, живое воплощение всего, чем стремился быть Фома. Ослепленный жгучим желанием проявить себя, он поклялся уничтожить Трояна, лишить его статуса и занять почетное место в иерархии их семьи. Зависть, которая когда-то поглощала его, теперь превратилась в идею, неумолимую силу, толкающую Фоме навстречу столкновению с судьбой. В поисках союзников Фома столкнулся с враждующей семьей, объединенной общим стремлением к возмездию. Они увидели в кипящем негодовании юноши родственную душу, потенциальный рычаг их собственного зловещего заговора против его брата. Благодаря обещаниям поддержки, Фома позволил себе поддаться их обаянию, полагая, что партнерство может способствовать реализации его амбиций. Однако у судьбы было другое мнение на этот счёт. Враждующая семья, движимая собственными мотивами, отклонилась от согласованного плана, преступив установленные границы. Они развязали непостижимую волну насилия, унесшую жизни не только старшего брата, но и их общего отца, Мориса. Осознание этого ужасного поступка разрушило мир юноши, погрузив его в пучину вины и раскаяния. Фома, теперь обремененный тяжестью смерти своего отца, матери и брата, погрузился в лабиринт самообвинений. Он попал в ловушку горьких страданий, убежденный, что его жажда возмездия проложила путь к трагической гибели родственников. В самые мрачные моменты жизни Парень обнаружил, что его мучает навязчивый шепот, каждое слово которого было обвинением, безжалостно напоминающим ему о его предполагаемой роли в их гибели. Стремление к значимости привело на предательский путь, оставив его с глубоким чувством пустоты и вины, которые навсегда будут преследовать его измученное существование. Фома нашел утешение в объятиях с оружием. ему больше нечего было терять, он охотно предложил себя на службу, ища убежища в армии. Семья, ответственная за уничтожение его близких, лишила его всего, не оставив ему ничего, кроме тлеющего желания отомстить. В рамках военной службы пылкий характер Фомы нашел выход. Он обрушил свой гнев на своих противников, оставляя за собой вереницу из безжизненных тел и кровавых луж. Именно благодаря этой жестокости, проявленной к его врагам, ему удалось подавить ту самую жестокость, которая угрожала поглотить тех, кто его окружал. Шли дни, месяцы, годы, а Фома оттачивал свои навыки в военном искусстве — тактике, фехтовании, владении щитом и точном обращении со стрелковым оружием. Его жестокость росла с каждым днем, в то время как необщительность Фомы и его неспособность вступать в содержательный диалог или налаживать новые связи стали определяющими чертами его личности военного. Черты, необходимые опытному шпиону, переплелись в самой его сущности — острая память, неукротимый дух, находчивость, хладнокровие, ловкость рук, наблюдательность, умение «читать» невысказанные мысли собеседников, скрывать собственные чувства и помыслы, сдерживать чрезмерное любопытство, умение высказывать убедительную ложь и искусство точно формулировать суть любой проблемы. Каждое из этих качеств нашло свое место в сложной личности. Обладая этими качествами, тот быстро поднялся по служебной лестнице, привлекая интерес многих. После десяти лет службы в тени наследия своего покойного отца ему была присвоена должность командира партизанского взвода, которому было поручено проведение тайных операций и сбору разведданных в тылу врага. Десятки успешных выполнений поставленных задач привели к сокрушительным ударам по силам противника, что еще больше укрепило безжалостный характер Фомы. Сдержанная жестокость, сочетавшаяся с его тактическим мастерством, вызывала любопытство как из мира живых, так и из мира мёртвых. Профессиональные разведчики воспринимали Фому как угрозу. Многие добивались его смерти, стремясь остановить нескончаемый успех разведывательных операций Хобсбурга. В то же время были и те, кто жаждал благосклонности загадочного командира, видя в нем неуловимую тень, которую невозможно было обнаружить и которая созрела для эксплуатации. Несмотря на свой высокий статус, подобно рядовому пехотинцу, отваживался совершать вылазки, стоя плечом к плечу со своими товарищами по оружию. Такая близость к рядовым вызывала у большинства чувство восхищения и гордости, но сам Фома оставался невосприимчивым к подобным чувствам. Душевная отстранённость скрывала его от духа товарищества и общих эмоций, которые связывали его братьев и сестер по оружию. Он стал загадкой, одинокой фигурой на бурлящем просторе военных действий, вечно ускользающим и невосприимчивым к любым связям. Очередная вылазка, ночь, лес, тишина, отряд, Фома во главе. Трясина не позволяла быстро пробираться сквозь кустарники, однако останавливаться было нельзя. Задача на сегодня была довольно проста: Устроить облаву на небольшой караван неприятеля, направлявшегося из Хобсбурга в другие ближайшие земли. Фома скомандовал и отряд засел в глуши у дороги. Шли часы и наконец прошла нужная вереница с флагами, которые были окинуты лёгким светом тухнувших фонарей. Отряд теневого командира набросился с воплями на возы и уж было выполнил поставленную задачу, уничтожить, как вдруг позади прошёлся конвой тяжело вооружённых конников, которых, судя по наводкам, здесь и сейчас быть не должно. Отряд Фомы перебили, лишь паре пехотинцев удалось выжить, сбежав в лес врассыпную, но и сам командир остался жив благодаря своей "природе". Арбалетный болт, выпущенный подоспевшей подмогой неприятеля, пробил плечо полководца, не задев жизненно важных артерий. Банальные знания о первой помощи не позволили Фоме сглупить. Правило гласило о том, что ни в коем разе не позволено вынимать предмет, которым было нанесено ранение, ибо начнётся стремительное кровотечение, которое сразит то или иное существо окончательно. Сквозь подавляемую в себе агонию, он в одиночестве брёл по лесу, держась свободной рукой за пробитое плечо. Именно та пожизненная отстранённость и умение находиться в тени, подавляя свои эмоции, позволили надеяться только на себя да на силы свыше, частично игнорируя боль, которая уже стала чем-то повседневным. Спотыкаясь, шипя от боли, морщась, жмурясь, кое-как Фома старался максимально обездвижить руку, дабы не создавать лишний раз дискомфорт и не повышать шансы на начало кровотечения. Вероятно, сам Бог услышал его нескончаемые мольбы, которые выражались невнятным бормотанием под нос, и перед взором предстала небольшая тропа. Сами тени встрепенулись вокруг, а что-то необъяснимое наблюдало издалека, ехидно посмеиваясь. С десяток минут Фома брёл по этой злосчастной тропе, пока из чащи не донёсся мягкий мужской голос, который так и ласкал слух израненного. Этот голос предлагал... Помощь? А взамен просил совсем крохотную оплату, которую так быстро не осмеливался называть. Силы были на исходе, а ближайшие поселения в дали от места бойни. В таком неспешном темпе Фома вряд ли бы добрёл до хоть какой-нибудь деревушки еле живым, скорее рухнул бы на земь на середине пути и отдался на растерзание стервятникам или же прочим существам, которые томятся в густой чаще, выжидая момента, когда смогут поживиться человеческой плотью. Состояние полководца было на волоске, а помирать так рано явно не хотелось. Было дано согласие, после которого из тени явился юноша с густыми волосами, собранными в пучок. Он натянул улыбку до ушей, а через одно мгновение Фома уже валялся на земле без сознания. Вампир высосал всю кровь из тела, а далее влил в глотку командира тёмную смоль, предварительно перерезав свою кисть. Следующим действием вампир воспользовался своей дисциплиной и изменил воспоминания новообращённого. На следующий день Фома пробудился от тяжёлых шагов по скрипучему деревянному полу. Он находился в тёмной комнате, лежа на кровати, раны полностью затянулись. Фома настороженно осмотрел внутреннее убранство, вопросительно приподнимая густые брови. В дальнем углу сидел тот самый юноша и пристально вглядывался в состояние новообращённого с мыслью: "Получилось...". "Две недели я искал кого-то, кто сможет помочь мне с одним делом. Благо, слухи о выдающихся личностях быстро разлетаются по этим землям. Я пытался выцепить тот момент, когда смогу подчинить тебя. К моему счастью, такой момент был, вероятно, дарован мне свыше. Не думал, что всё так удачно обернётся и ты останешься один в том месте, где мне и требовалось." - произнёс Аристотель, вальяжно расползаясь на небольшом стуле. "Что ты со мной сделал?" - в ответ молвил тот. "Спас, разумеется. Я одарил тебя силой, без которой ты был бы менее полезным для меня. Взамен прошу поддержки. Твоя цена - умения, глаза и уши. Таких как ты мало. Будешь делать то, что мне потребуется, а сейчас... Вставай, нужно наведаться к одному господину, который посчитал, что способен не сдерживать свои обещания." - серьёзным, спокойным и монотонным голосом молвил вампир. Фома уж было хотел возразить, однако, словив случайный взгляд своего господина, не смог противиться, ничего более не оставалось, кроме как подчиниться и отплатить за своё спасение. Шли недели, а Аристотель всё более сближался со своей марионеткой, которую отныне использовал для слежки, не желая тратить собственного времени на столь простую задачу. Умелых военнослужащих, как Фома, которые обладали бы всеми качествами профессионального лазутчика, также исключая шанс на проявление эмоций в неподходящий момент, будь то вспыхнувший за секунду гнев или жалость, было крайне мало, а по сему именно на такую персону пал взгляд Аристотеля, возжелавшего найти умелого подельника, который избавит вампира от некоторых забот. Фома бы был крайне слаб и не столь полезен для вампира, не будь у него того, что смогло бы усилить его восприимчивость к окружению. Он был бы не способен столь умело заметать за собой следы без доминирования и не смог бы столь умело скрываться от посторонних глаз без власти над тенью. Симбиоз дарованных дисциплин с умениями Фомы, позволил Аристотель твёрдо решить обратить теневого командира в свою марионетку. Новая "жизнь" пленила того. Тот более не испытывал горечь утраты, скорее наоборот, был рад обрести свободу от людского мира, от тех ныне непонятных забот, от всего того, что его так тяготило. Со своим сиром Фома находился в новой семье. День за днём вилял за господином, выполняя роль глаз и ушей. Дарованная Фоме власть над тенью позволяла чётко выполнять своё предназначение: скрываться в тенях и анализировать окружение. Благодаря марионетке, господин получал множество полезной информации, начиная от банальных бреднях селян о тварях из лесов, заканчивая новостями о политических настроениях. Обращённый стал куклой в руках умелого кукловода. Одна неосторожность положила конец отношениям. На Аристотеля устроили облаву профессиональные охотники на нечисть, когда тот спокойно выжидал момента, когда Фома вернётся с порученного дела. Новообращённому было поручено отправиться в сторону границы с Флорэвенделем, дабы выследить одного из высокопоставленных членов охотничьего цеха. Из диалога сей персоны с приближенными товарищами, Тот узнал о том, что на его сира готовится покушение. Было поздно, когда он возвратился и застал именно тот момент, когда охотники уже начали бойню. Аристотель был уверен в своих силах, именно поэтому наказал Фоме убираться прочь, ибо не стал бы открыто подвергать жизнь своей марионетки опасности, когда так долго наращивал его силу и налаживал коммуникации. Слишком много времени было потрачено на становление Фомы в роли профессиональной марионетки в руках умелого кукловода. Точные подробности, как охотники вышли на след вампира были неизвестны и самому Аристотелю. Серебряные клинки, наконечники стрел, выполненные всё из того же металла, крепкие латы, факела и численное преимущество. Завязалась бойня, в ходе которой Аристотеля смертельно ранили, а Фома, благополучно сбежал. Дисциплина позволила обращённому скрыться в лесной чаще. Потеря серьёзно сказалась на том, однако тот знал свой путь. господин наставлял, в случае чего, на территории Запада обитают влиятельные сородичи, которые смогут пристроить Фому в мире проклятых и оказать поддержку взамен на всё те же глаза и уши.  Имя: Фома Раса: Низший вампир ( Человек ) Возраст: 95 года - Хронологические 25 года - Биологические Характер: У Фомы нет чётких правил, он легко забирает жизни и не испытывает никаких сожалений. Вампир сдержан и холоден, не любит проводить время с сородичами на пирушках, ему не хватает навыков общения, он не так хорошо социализирован, как его некоторые родичи. Отличительной чертой характера Фомы является обострённое «чувство стаи», а потому он никогда не бросает своих соплеменников в беде. Также он обладает неким чувством справедливости и своеобразной честью. Обладает хроническим психическим расстройством с нестандартным и насильственным социальным поведением вследствие переломных моментов в жизни. Отсутствие вины, угрызений совести, слабая эмоциональная реакция. Не считает себя "больным" на фоне всех своих бесчеловечных деяний. Таланты, сильные стороны: Дисциплины вампира, вежливость, осторожность. Знающий языки: всеобщий, хобсбургский. Умеет обращаться с одноручным мечом и стрелковым оружием, начитанность, внимательность к деталям. Профессиональный лазутчик и бывший полководец. Острая память, неукротимый дух, находчивость, хладнокровие, ловкость рук, наблюдательность, умение «читать» невысказанные мысли собеседников, скрывать собственные чувства и помыслы, сдерживать чрезмерное любопытство, умение высказывать убедительную ложь и искусство точно формулировать суть любой проблемы. Слабости, проблемы, уязвимости Боязнь серебра, солнечного света, огня, боязнь остаться в меньшинстве против скопления противников, относительная нелюдимость. Редко самостоятельно вступает в диалоги, однако поддерживает тему, если с вопросом задаются к нему или же видит неподдельный интерес в собеседнике. Привычки: Частые блуждания в одиночестве, сплетни. При диалогах анализирует своего собеседника. Точно запоминает образы. Мечты, желания, цели: Втереться в доверие к более могущественным сородичам, преуменьшить количество охотников на нечисть.  Основная дисциплина: Власть над тенью Дополнительные дисциплины: Доминирование Поколение: ? Моральный принцип: 6 Аспект: - Узы крови: - |