Вилли МакКолвин
- Бедный рыцарь - Беглый монах.
- Бедный рыцарь - Беглый монах.
Кружки наполняйте Элем, Разум подменяйте хмелем, Разум подменяйте хмелем, Кружки наполняйте Элем. | Будем пить и веселиться, Нынче незачем молиться, Нынче незачем молиться, Будем пить и веселиться | Чтобы не было печали, Чтобы мы не заскучали, Позовем мы менестрелей, Чтоб играли нам и пели. | Как обычно по старинке, Первыми начнут волынки. Первыми начнут волынки, Как обычно по старинке. |
1. Имена, прозвища и прочее: Вилли МакКолвин.
2. OOC Ник: Gallowglass
3. Раса персонажа: Человек
4. Возраст: 21
5. Внешний вид: Светлая гладкая кожа, волосы цвета соломы, густые и чуть вьющиеся. Глаза светлые: голубые. Черты лица чёткие: чуть вздёрнутый нос, скулы выражены, подбородок крепкий. Брови светлые, чуть темнее волос. Взгляд открытый, живой.
6. Характер (из чего он следует, прошлое персонажа): Человек с пылким сердцем и гордым нравом. Свободолюбив, упрям и не склонен к подчинению чужой воле. Честь и родовая верность для него святые вещи, хоть и бежал из монастыря но всё ещё верен идеалам Световеры, набожен. Остроумный, язвительный в словах, любит песни, шутки и добрую компанию. Предан друзьям до конца. Горяч, вечно вляпается в какую-то передрягу. В бою - свиреп, в любви - страстен, в песне - весёл.
7. Таланты, сильные стороны: Пирождённый воин, был рождён в когда-то прославленной родне Стииркандских рыцарей - ловкий, быстрый, выносливый. Харизматичный, умеет вдохновить словом или песней. Выкрутится из любой передряги, музыкален, верен семье, клану, друзьям.
8. Слабости, проблемы, уязвимости: Наивен, легко верит словам, особенно сладким речам и клятвам. Сердечен - слишком добр, даже к тем, кто этого не заслуживает. Стремится быть любимым, часто себе в ущерб. Порывист, порой ленив, слаб перед выпивкой, пуглив пред господинами.
БИОГРАФИЯ
«Быть честным с друзьями и мужественным с врагами, ненавидеть ложь и любить правду, не помнить зла, но не забывать добра, не говорить плохо о том, кто отсутствует, спрашивать совета умудрого, следовать учениям древности, блюсти законы, изучать искусства, постигать языки...»
200-й год IV эры. Именно отсюда и начинается летопись рыцарской семьи, малой числом, да великой духом. Семья, что сумела сохранить своё звание в смутные времена, когда флорские рыцари, включая и предков МакКолина, переметнулись под знамёна Хобсбурга. С тех пор, сквозь годы и беды, сквозь войны и забвение, несут они свои древние традиции, не растеряв чести и достоинства. Но, как это часто бывает, не вечна слава и не бесконечна удача. С приходом двухсот девяностого года начался спад, дом беднел. Как именно всё пошло прахом, нынче уже мало кто скажет, только обрывки да слухи остались. По тем рассказам, дед МакКолина взял долг у одного из богатых купцов Гран-Флерса надумал дело начать, пивоварню открыть. Войны утихли, жизнь вроде бы налаживалась, и казалось, пора заняться ремеслом кормить семью не мечами, а делом. Только вот не задалось: пиво вышло такое, что и врагу не пожелаешь. Кислятина, дрянь редкостная, что даже своя родня пить не стала, морщились, отворачивались, словно яд. Всё, что имелось, было вбухано в это дело - и всё ушло насмарку. Купец, понятное дело, не стал ждать милости и начал требовать своё обратно, по всей строгости. Деваться было некуда. Младшего, Вилли, отдали в Световерский монастырь под начало маршала, чтобы тот стал защитником веры и Флоренда. А отец с матерью склонили головы и пошли в услужение к тому самому купцу, чтобы хоть как-то тянуть жизнь и расплачиваться не деньгами, так потом, потом и потом.
Вот с этих строк и начинается уже сама история МакКолина..
Малого с ранних лет приютили в одном из орденов защитников, находившихся под высоким покровительством святого Мэриана, милосердного заступника, чьё имя произносили с почтением во всех землях верных Господу Флоренду. Орден был не просто воинским братством, а настоящей духовной обителью, где юных воспитанников растили в строгости, благочестии и преданности вере. Здесь мальчика, как потомственного рыцаря, начали обучать не только воинскому искусству, но и наукам, а главное беззаветному служению Флоренду, чьи заветы освящали каждый шаг будущего орденского рыцаря. К шести годам он уже мог читать и писать не только на родном хобском языке, но и на старо-флорском языке древних манускриптов и священных текстов. Некоторые называли его старо-дартадским, ибо в давние времена именно на нём были записаны утраченные ныне хроники, богословские трактаты и молитвы, которые до сих пор звучат в стенах монастыря во время торжественных служб. Каждая буква выведенный его рукой, были не просто упражнением в грамоте, а прикосновением к многовековой традиции хобской истории, связующей его с поколениями рыцарей и монахов, служивших до него. К четырнадцати годам мальчишка уже уверенно держал в руках меч и щит, знал толк в верховой езде и мог выследить добычу в самых глухих уголках монастырских лесов. Охота здесь была особая, нельзя было убить того кого хочешь. Леса, окружавшие обитель, были полны жизни, и лишь изредка разрешалось добывать тех животных, что расплодились сверх меры, дабы не нарушить древнюю заповедь о сохранении природы. Каждый удар копьём сопровождался молитвой за душу зверя.
Так, день за днем, в трудах и молитвах, малый взрослел впитывая в себя умение сражаться и пониманием что рыцарь воистину служит добродетели а не мечу.
В один день с сердцем, отягощенным множеством печальных дум о событиях прошлой ночи, поднялся он утром пятого дня от начала недели, когда уже отзвонили к первому часу и один из боевых братьев, грубо тряхнув Вилли за плечи, известил, что совместное заседание вот-вот начнётся. Он выглянул в окошко своей кельи и ничего не увидел. Вчерашний туман превратился в плотную, цвета молока пелену, целиком укрывшую монастырский двор. Монастырский двор предстал перед ним таким, каким прежде он не видал его ни разу. Только несколько крупнейших построек, церковь, капитулярная зала вырисовывались из туманной завесы, хотя и совсем неясно, как тени среди теней. Остальные строения можно было различить только с нескольких шагов. Казалось, что контуры вещей и животных внезапно проявляются из несуществования. Люди же выплывали из-за млечного полога постепенно, сперва серые, как призраки, потом все более и более узнаваемые. Когда все собрались, паладин без промедления начал заседание. Он посчитал необходимым напомнить присутствующим о недавних событиях, чтобы все осознавали серьёзность произошедшего. Его голос прозвучал твердо, когда заявил: В год 308 IV эры, вчерашней ночью, было совершено преступление, нарушившее устав и кодекс монастырского боевого братства нашего ордена. Вилли обвиняется в распутной связи с одной из сестёр, посвятивших себя служению. Однако ситуация оказалась сложнее. Вилли, юный и пылкий, до безумия влюбился в монахиню, служившую ордену. Молодые сердца, охваченные страстью, тайно встречались каждым вечером, пока старшая матерь-монахиня, отвечавшая за надзор за сестрами, не застала их врасплох. Наказание за подобное нарушение было исключительно суровым. Каждый рыцарь ордена, как и каждая монахиня, давали обет чистоты, и его нарушение считалось тягчайшим преступлением. Именно поэтому собралась вся коллегия старшин монастыря, чтобы определить меру наказания для провинившихся. Решение приняли быстро и единогласно. Юноше назначили суровое искупление: самобичевание, непрестанные молитвы и заточение в келье до тех пор, пока сам верховный маршал не сочтёт его грех очищенным страданиями и покаянием. Но участь его возлюбленной оказалась куда страшнее. Монахиню не просто наказали - её изгнали. Выдворили за ворота монастыря, лишив крова, защиты и благословения ордена. Теперь ей предстояло бродить по миру одной, с клеймом позора, без прошлого и будущего.
Измученный тоской по своей возлюбленной, молодой рыцарь с помощью верного товарища сумел выбраться из заточения. Под покровом ночи, когда последний надзиратель удалился на покой, он бесшумно преодолел монастырские стены и устремился к ближайшему городу, надеясь отыскать следы изгнанной монахини. Увы, поиски в городе не увенчались успехом. Единственное, что удалось узнать от местных жителей, – его возлюбленная покинула эти земли, отправившись в неизведанные края на когге хобского купца, который вёл торговлю по маршруту между Пределом и Флоресом. Не теряя ни мгновения, Вилли направился в доки, где стоял ещё один готовящийся к отплытию корабль. Договорившись с капитаном, он втиснулся в трюм, среди крыс, грязи и вечно вонючих матросов. Год, а может и больше, тянулись мучительные месяцы плавания в тесноте, вони и постоянной качке. Но ничто не могло сломить его решимости.
И когда корабль наконец достиг Предела, измождённый, но не сломленный рыцарь ступил на чужие берега, готовый продолжить поиски там.
Последнее редактирование:
