[OOC информация]
1. Имя:
Лейф Уивер
2. OOC Ник:
ScorpionW
3. Раса персонажа:
Человек
4. Возраст:
21
5. Внешний вид:
Высокий, жилистый парень с угловатым лицом и резко очерченными скулами. Мутно-зеленые глаза с постоянным настороженным взглядом.
6. Характер:
Прагматичный, адаптивный, наблюдательный, импульсивный
7.Сильные стороны:
Прагматизм – Умеет оценивать ситуацию трезво, особенно когда дело касается выживания. Не склонен к безрассудству без веской причины.
Выносливость – Закалён годами тяжёлого труда. Может терпеть лишения, голод и усталость, не теряя способности действовать.
Лояльность к тем, кто его ценит – Если человек доказал свою надёжность, а также авторитетность, Лейф будет следовать за ним, даже если это невыгодно или опасно. Не предаст, если дал слово.
Приспособляемость – Быстро учится в новых условиях, даже если методы жёсткие. Не боится грязной работы, если она ведёт к цели.
Базовые навыки торговли – Не мастер торга, но если нужно, сможет выгодно обменять или продать добытое.
8.Слабые стороны:
Импульсивность – Хотя он старается быть хладнокровным, старые обиды могут вывести его из себя.
Неопытность в социальных маневрах – Не всегда понимает тонкости общения с влиятельными людьми, может сказать лишнее.
Обида на деда – Хотя тот не оскорблял его напрямую, Лейф до сих пор злится из-за украденных денег и унижений.
Безграмотность - Он не умеет читать и писать.
9. Привычки:
1. Постоянная оценка ресурсов— Подсознательно подсчитывает запасы еды, воды и денег, даже когда в этом нет необходимости.
2. Проверка угрозы— Если видит чужое оружие — оценивает его состояние и возможную угрозу.
— Ест стремительно, будто боится, что пищу отнимут.
3. Быстрое, почти механическое питание
— Подбирает крошки, никогда не оставляет пищу недоеденной без причины.
4. Нервные жесты при стрессе— Перебирает монеты в кармане, если волнуется или обдумывает решение.
— Если денег нет — теребит край одежды, прядь волос или любой мелкий предмет под рукой.
5. Осторожное изучение новых мест— При входе в помещение тщательно и внимательно осматривается.
6. Краткий, но ёмкий анализ людей— При встрече бегло оценивает наличие оружия или физическую силу.
7. Бережное отношение к вещам— Даже потрёпанную одежду складывает аккуратно.
— Чинит снаряжение при первой возможности, если имеет навыки требующие навыки.
8. Молчаливое наблюдение— Прежде чем вступить в разговор, долго слушает, оценивая обстановку.
10. Мечты, желания, цели:
1. Превратить выживание в жизнь— Уже умеет не умирать. Теперь осталось учится жить — находить радость в простом.
2. Разрушение цикла нищеты
— Создать то, что не украдёт ни один дед. Не просто копит богатство, а вкладывается во что-то нематериальное: знания, репутацию, дело.
3. Найти ответ на вопрос: «Почему я выжил?»
— Найти смысл в том, за что он прошёл через такие тяжелые испытания.
4. Создать то, что переживёт его— Не дети или наследство, а что-то, что сделает мир хоть чуть лучше. Пока это смутная идея, но она направляет его выборы.
5. Закончить жизнь не как отец— Не в грязи, не безымянным, не с ощущением поражения.
— Не обязательно героически — но осознанно.
{Биография}
Холодное утро в небольшой деревушке около Ипполо, в столице Брегдефа, на территории Флоревенделя, встретило Лейфа Уивера его первым вдохом. В хижине, где сквозь щели в стенах свистел ветер, а земляной пол вечно пах сыростью. Рождение голодного рта не было хорошей вестью. Лора, мать Лейфа, уже на третий день вернулась к прялке — её тонкие пальцы, покрытые трещинами, безостановочно тянули нить из грубой шерсти. Гаррет, отец, в это время копал мерзлую землю у амбара, пытаясь спасти последние клубни от гнили. Так началась жизнь мальчишки из семьи Уивер — между прялкой и полем.
Когда сыну исполнилось 6 лет, мать стала учить его считать по вечерам, когда пьяный дед засыпал тяжёлым сном. На грубый деревянный стол ложились речные камешки - гладкие, отполированные водой, каждый со своими отличиями и текстурой. Плоский с рыжими прожилками, круглый со сколом, тёмный в мелких трещинках - мальчик запоминал их не только глазами, но и пальцами. Её сухие руки направляли его, поправляли ошибки без слов. Пять камушков - горсть. Десять - две пригоршни. Числа обретали форму и вес, становились осязаемыми.
А когда ему исполнилось 7 лет, отец, притягивая сына поближе к огню, начинал учить его языку Амани, для более широкой торговли . Его грубый палец тыкал в предметы, а из горла вырывались странные звуки. Он заставлял Лейфа повторять за собой, поправляя положение языка и губ, пока произношение не становилось правильным. Ранние уроки проходили в тишине — отец объяснял без слов, как складывать губы, как напрягать гортань. Этот язык не терпел вялого произношения — каждый звук должен был звучать чётко и резко. Гласные проглатывались, превращая фразы в стремительные потоки жёстких слогов.
Но, на рынке всё становилось серьёзнее. Когда появлялись караваны торговцев в плащах, Гаррет толкал Лейфа вперёд. Мальчик запинался, пытаясь воспроизвести непривычные сочетания звуков. Сначала чужеземцы хмурились, их тёмные глаза изучали этого бледного деревенского парнишку. Но потом один из этих странных людей неожиданно одобрительно хлопнул его по плечу, оставив на рубахе следы пряных специй. Позже, Лейф будет повторять выученные звуки, чувствуя, как они режут язык, но теперь уже с гордостью. И где-то в глубине души — тёплая благодарность к отцу за такие странные, но полезные уроки.
Детство у сына земледельца измерялось не годами, а работой. В пять лет — хворост для очага, а в десять — уже работа на полях, оставляющая на руках мозоли. Отец, сгорбленный под тяжестью мешков, учил без слов: молча показывал, как вязать снопы, как прятать горсть зерна за щеку, чтобы не упасть в голодный обморок. Его руки, покрытые трещинами, напоминали кору старого дуба, а глаза сузились до щелей, но не от злости — от привычки щуриться против ветра и солнца. Друзей у него не было - деревенские дети сторонились "убогого внука пьяницы", но Лейф не замечая этого, продолжал усердно работать на полях.
Лето. Лейфу, которому на тот момент было 13 лет вышел из дома на поля, чтобы снова помогать отцу в этом тяжелом деле, как вдруг он увидел такую картину... Воздух дрожал над выжженными полями, но сын ощущал только ледяное онемение. Один из самых близких и родных людей, лежал лицом в земле, его загорелые руки всё ещё сжимали серп, будто даже смерть не смогла разжать эти пальцы. Глаза оставались сухими, будто летний зной выжег из них все слёзы. Вместо горя пришло странное, почти обжигающее понимание: отец умер не от удара или болезни. Он просто... остановился. Как загнанная лошадь. Лейф пройдя пару шагов, увидел рядом с отцом — три ржаных колоска, которые тот не успел бросить в общий мешок. "Зачем?" — билось в висках. "Кому они теперь нужны?"
Внезапная ярость поднялась из самого нутра, горячая, как полуденное солнце. Не на отца, а на эту проклятую землю, что высосала из Гаррета все соки. На себя - что никак не мог это предотвратить.
Но страшнее всего было другое — теперь его очередь. Его спина будет гнуться над этими бороздами. Его руки станут такими же узловатыми. И однажды, когда-нибудь, он тоже рухнет лицом в пыль, и никто даже не заметит до вечера. Он разжал отцовские пальцы, забрал зёрна и сунул их за пазуху. Не как память — как обещание. "Я не умру здесь".
У Лейфа также был еще один родственник. Не такой любящий, но отец его отца - Гарри Уивер. Гнусный и алчный дед, был худшим из зол. Его сломанное колено сделало его калекой, но не лишило силы в руках. Каждую субботу он забирал у Лейфа заработанные медяки, оставляя ровно столько, чтобы мальчик не умер от голода, а остальное тратил на выпивку. Нелюбимый внук застывал, как подстреленный заяц, когда корявые пальцы деда начинали перебирать его медяки, говоря, что — Кровь моя — значит, деньги мои. В горле стоял ком - не слёз, а бессильной ярости и злости, но он продолжал это терпеть...
Спустя восемь тяжелых лет, взрослый сын принимает решение - уйти из дома. Лейф покинул дом в тот час, когда ночь уже отпускала землю из своих сизых объятий, но солнце ещё не осмеливалось показаться над холмами. Рассветное марево стелилось по полям, превращая знакомые очертания деревни в призрачные тени.
Он не оставил прощальной записки...
Не потому что не хотел - просто не мог. Буквы для него всегда были загадочными чёрточками, танцующими перед глазами, как пчёлы над цветущим лугом. Лора пыталась научить его выводить собственное имя, но дед быстро положил конец этим "глупостям". "Батраку читать незачем", - бубнил старик, отбирая у внука закопчённый уголок доски.
Мать спала, свернувшись калачиком у остывшего очага. На краю стола лежали четыре медяка. Лейф провёл пальцем по зазубренным краям монет, оставив их лежать ровной стопкой. В тоже время, дед храпел в углу. Его кривая нога торчала из-под рваного одеяла. В полумраке хижины лицо старика казалось ещё более окаменелым, чем днём. Лейф задержал взгляд на скрюченных пальцах, которые столько раз выгребали из его карманов последние монеты.
После он быстро собрал грубую, холщовую котомку, в которой была половина ржаного хлеба, завёрнутая в тряпицу, а также наполовину заполненный старый бурдюк.
Когда дверь скрипнула за его спиной, Лейф не обернулся. Утренний ветер обнял его, как давно забытый друг. К полудню, когда солнце стало припекать спину, юноша опустился у придорожного камня. Его пальцы сами собой потянулись к пустому карману - старой привычке проверять, на месте ли скудные сбережения. Ветер шевелил сухую траву, разнося горьковатый запах полыни. Лейф развернул тряпицу с хлебом, отломил маленький кусочек и положил на язык, давая слюне размягчить чёрствую корку.
Он не знал, куда идти. Знало только тело — усталое, но упрямо ведущее его прочь от дедовой хижины, от полей, что годами высасывали из него силы. Ноги сами несли его по пыльной дороге, пока вдали не появилось побережье моря.
Город, под названием Маре-Мардо, встретил его солёной, рыбной, пропитанной смолой и человеческим потом запахом. Лейф шагал по кривым улочкам, прижимая к себе узелок с пожитками, пока не вышел к порту. Там, среди криков грузчиков и скрипа канатов, стояли корабли.
Один из них — потрёпанная шхуна которая как раз набирала команду. Капитан, краснолицый и обветренный, окинул Лейфа оценивающим взглядом.
— В Заокеанье пойдёшь? — спросил он коротко.
Лейф одобрительно кивнул, думая, что это наилучший вариант, который он мог найти.
— Место в трюме — дёшевое. Работы хватит.
Больше вопросов не было.
Корабль отошёл от берега, когда Лейф стоял на палубе, провожая взглядом удаляющиеся земли Маре-Мардо. Путешествие прошло без происшествий — ни штормов, ни болезней, лишь бескрайняя вода и редкие крики чаек. А когда на горизонте наконец показалась земля, Лейф понял:
— Теперь всё будет подругому...
Последнее редактирование:
