I. Имя: Динаэль Отарион
II. ООС ник: Aranel_kaboom
III. Раса: Морфит
IV. Возраст: 33
II. ООС ник: Aranel_kaboom
III. Раса: Морфит
IV. Возраст: 33
V. Внешний вид: Высокий и статный Динаэль был воплощением крепкой - ремесленной красоты, его бледное лицо с тонкими чертами и острыми серыми глазами выражало напряженную жажду знаний. Но самым ярким его отличием были волосы - густые волны рыжего золота, словно кованая медь, отражающие пылкий дух.
VI. Харакрет: Динаэль был мечтательным кузнецом, авантюристом духа, чья жажда приключений томила его в цеху. Он видел мир полным возможностей для создания чего-то неслыханного и искренне верил в силу искусства преображать его.
VII. Таланты, сильные стороны: Он является хорошим организатором, терпеливым и усидчивым, а главное - реалистичным, не гнушавшимся тяжелой работы и понимающим нужды своих мастеров.
VIII. Слабости: Наивность, доверчивость, гордыня, стремление к признанию, склонность к риску и недостаток проницательности в людях.
IX. Привычки: Задумчиво потирает подбородок, сосредоточенно хмурит брови, нетерпеливо постукивает пальцами.
X. Мечты: мечтет преобразить мир ремеслом, создавая совершенные изделия. Он видит свою мастерскую центром знаний и стремится к признанию, желая, чтобы его творения восхищали потомков и помогали им.
XI. Языки: Морфитский, Кальдорский, Амани.
XII. Религия: Азурианство
VI. Харакрет: Динаэль был мечтательным кузнецом, авантюристом духа, чья жажда приключений томила его в цеху. Он видел мир полным возможностей для создания чего-то неслыханного и искренне верил в силу искусства преображать его.
VII. Таланты, сильные стороны: Он является хорошим организатором, терпеливым и усидчивым, а главное - реалистичным, не гнушавшимся тяжелой работы и понимающим нужды своих мастеров.
VIII. Слабости: Наивность, доверчивость, гордыня, стремление к признанию, склонность к риску и недостаток проницательности в людях.
IX. Привычки: Задумчиво потирает подбородок, сосредоточенно хмурит брови, нетерпеливо постукивает пальцами.
X. Мечты: мечтет преобразить мир ремеслом, создавая совершенные изделия. Он видит свою мастерскую центром знаний и стремится к признанию, желая, чтобы его творения восхищали потомков и помогали им.
XI. Языки: Морфитский, Кальдорский, Амани.
XII. Религия: Азурианство
Биография
Глава 1: Происхождение.
Род Отарион - молодой и немногочисленный род мещан Кальдора, вот уже несколько поколений обживающих свои владения на Земле Драконов. Около полутора сотен лет назад, инженер Отарион сошел на песок острова, ведомый поиском наживы и морским ветром. За свою весьма долгую жизнь, он смог обрести свое место среди островитян, став придворным инженером при местном лорде. Уже в преклонные годы, Отарион смог приобрести земли под родовое поместье и поселиться там с женой и детьми. Его потомки и по сей день проживают в имении, продолжая дело своего предка.
Отарионы - потомственные инженеры, передающие свои знания от отца к сыну вот уже несколько поколений. Их удел и призвание - трудиться на благо тех, кто хорошо платит за механизмы и чертежи: дворянские дома, богатые мещане, военные чины - всем рано или поздно нужны услуги инженеров. А весьма своенравной и гордой семейке морфитов нужно лишь одно - золото.
В день весеннего равноденствия, под лучами рассветного солнца, в мир пришел младенец, получившией имя Динаэль. Был тот вторым сыном главы семейства - Аротэля Отариона, и приходился правнуком основателю “династии”. С ранних лет, он рос в достатке. Хоть Отарионы и не были дворянами, они всегда хотели на них походить. Удачные браки, выгодные контракты - все это обеспечивало морфитам неплохой доход, который отец семейства предпочитал спускать на яркие одеяния, дорогую посуду, свой личный сад во дворе виллы и иные атрибуты “достатка”. Но, хоть на предметы статуса в семье тратили значимую часть дохода, Отарионов нельзя было назвать тщеславными транжирами. Немалая часть их финансов уходила и на образование детей, которое, во многом, было семейным.
Динаэль, а как его звали близкие, Дин лишь самые свои ранние годы провел в поместье, после чего был перевезен в крупный город Туумор, где проживал его родной дядя - Абелин. Поскольку отец был занят обучением старшего сына и делами рабочими, именно на плечи родственника легла ответственность за воспитание и обучение юного морфита. Но путь инженера - тернист, и начинать требовалось с малого. Основами, которые Дин по большей части изучал в детстве, стали письмо и арифметика, а также изучение всеобщего наречия, без коего ему пришлось бы тяжело в будущем.
Дина нельзя было назвать выдающимся учеником, но и “тугим” он явно не был, постепенно обучаясь писать буквы, складывать их в слова, а после и описывать цифрами простейшие арифметические выражения.
В свободное время морфит очень любил одну игру, которую показал ему дядя. У нее не было названия, но были очень простые правила - нужно было найти камушек на дороге, поставить в десяти шагах пару поленьев в рядок, да кидать, валя их наземь. Кто больше повалит, тот и победил. Постепенно, играя с городскими мальчишками, Дин вносил некоторые корректировки в правила: менял постановку поленьев, искал “особые” камни, которые лучше летели или пытался сбить несколько бревнышек сразу. В возрасте 8-ми лет, когда еще ни одна книга не далась ему целиком, Дину снизошло создать его первое “инженерное” изобретение, как сам он гордо называл его. Увидев на улице, как другие дети запускают желуди из рогатки, ему захотелось воссоздать такую же. Идея настолько его воодушевила, что тот даже стал просить совета у дяди. И, получив от наставника с полфута веревки и пожелание удачи, мальчик принялся конструировать. Несколько дней ушло на то, чтобы в черте города найти подходящую палку и приделать к ней веревку так, чтобы она и натягивалась удобно, да не слетала после каждого “выстрела”. Пока большинство детей довольствовались собственными поделками, Дина раздражало, что он не может найти ровную, подходящую основу. И выход нашелся - бродя по грязным узким улочкам, он нашел разбитую телегу, что уже несколько недель без присмотра стояла в проулке. Из любопытства, морфит осмотрел ее и нашел, казалось, то, что было надо. Кое-как, приведя на место пару друзей, они отломали от телеги колесо и, скрепив несколько спиц между собой, Дин наконец смог получить то, что хотел - ровное, красивое изделие, которое систематически отправляло небольшие камушки в сторону выставленных полукругом поленьев.
Глава 2: Семейные Узы.
Отарионы - потомственные инженеры, передающие свои знания от отца к сыну вот уже несколько поколений. Их удел и призвание - трудиться на благо тех, кто хорошо платит за механизмы и чертежи: дворянские дома, богатые мещане, военные чины - всем рано или поздно нужны услуги инженеров. А весьма своенравной и гордой семейке морфитов нужно лишь одно - золото.
В день весеннего равноденствия, под лучами рассветного солнца, в мир пришел младенец, получившией имя Динаэль. Был тот вторым сыном главы семейства - Аротэля Отариона, и приходился правнуком основателю “династии”. С ранних лет, он рос в достатке. Хоть Отарионы и не были дворянами, они всегда хотели на них походить. Удачные браки, выгодные контракты - все это обеспечивало морфитам неплохой доход, который отец семейства предпочитал спускать на яркие одеяния, дорогую посуду, свой личный сад во дворе виллы и иные атрибуты “достатка”. Но, хоть на предметы статуса в семье тратили значимую часть дохода, Отарионов нельзя было назвать тщеславными транжирами. Немалая часть их финансов уходила и на образование детей, которое, во многом, было семейным.
Динаэль, а как его звали близкие, Дин лишь самые свои ранние годы провел в поместье, после чего был перевезен в крупный город Туумор, где проживал его родной дядя - Абелин. Поскольку отец был занят обучением старшего сына и делами рабочими, именно на плечи родственника легла ответственность за воспитание и обучение юного морфита. Но путь инженера - тернист, и начинать требовалось с малого. Основами, которые Дин по большей части изучал в детстве, стали письмо и арифметика, а также изучение всеобщего наречия, без коего ему пришлось бы тяжело в будущем.
Дина нельзя было назвать выдающимся учеником, но и “тугим” он явно не был, постепенно обучаясь писать буквы, складывать их в слова, а после и описывать цифрами простейшие арифметические выражения.
В свободное время морфит очень любил одну игру, которую показал ему дядя. У нее не было названия, но были очень простые правила - нужно было найти камушек на дороге, поставить в десяти шагах пару поленьев в рядок, да кидать, валя их наземь. Кто больше повалит, тот и победил. Постепенно, играя с городскими мальчишками, Дин вносил некоторые корректировки в правила: менял постановку поленьев, искал “особые” камни, которые лучше летели или пытался сбить несколько бревнышек сразу. В возрасте 8-ми лет, когда еще ни одна книга не далась ему целиком, Дину снизошло создать его первое “инженерное” изобретение, как сам он гордо называл его. Увидев на улице, как другие дети запускают желуди из рогатки, ему захотелось воссоздать такую же. Идея настолько его воодушевила, что тот даже стал просить совета у дяди. И, получив от наставника с полфута веревки и пожелание удачи, мальчик принялся конструировать. Несколько дней ушло на то, чтобы в черте города найти подходящую палку и приделать к ней веревку так, чтобы она и натягивалась удобно, да не слетала после каждого “выстрела”. Пока большинство детей довольствовались собственными поделками, Дина раздражало, что он не может найти ровную, подходящую основу. И выход нашелся - бродя по грязным узким улочкам, он нашел разбитую телегу, что уже несколько недель без присмотра стояла в проулке. Из любопытства, морфит осмотрел ее и нашел, казалось, то, что было надо. Кое-как, приведя на место пару друзей, они отломали от телеги колесо и, скрепив несколько спиц между собой, Дин наконец смог получить то, что хотел - ровное, красивое изделие, которое систематически отправляло небольшие камушки в сторону выставленных полукругом поленьев.
Глава 2: Семейные Узы.
Оглядываясь назад, Дин всегда считал дни, прожитые в городском доме своего дяди светлым, беззаботным временем, когда мир казался больше, а люди - добрее. Абелин понемногу учил юнца, а коли тот старше становился, то и время от времени брал в мастерскую, сажая рядом и рассказывая что-то, а иногда и просто заставляя смотреть за работой. Стук киянки, скрежет пилы, скрип очередного механизма - дядя мальчика занимался преимущественно мелкими заказами для городских жителей, время от времени берясь и за архитекторский труд. Однако, мальчику была уготована другая судьба.
Когда ему исполнилось шестнадцать, настала пора возвращаться в отчий дом. Он и до этого бывал в поместье, гостя по несколько недель или месяцев, преимущественно летом. Но теперь, стоя на пороге большого, недавно отремонтированного дома, морфит испытывал некоторое волнение. Хоть его семья и была по-мещански богата, носила дорогие костюмы, это был лишь напускной шик, скрывавший главную проблему Отарионов - холод, пропитавший стены старого особняка. Во главе угла там всегда стояла выгода, сиюминутная или же отложенная. Брак родителей Дина был сугубо расчетным, воспитание детей - с заделом на то, что после, подобно маленьким шестеренкам, они встроятся в механизм семейного дела. Дин не знал наверняка, особенность ли это его семьи, или же все “богачи” такие, но он точно чувствовал себя некомфортно в украшенных дорогим деревом и гобеленами палатах.
Отец, как наиболее представительный из членов семьи, был весьма обходителен с сыном. Улыбался при встрече, много говорил об общем деле, каком-то долге и узах, что связывают Отарионов, тем не менее, ни слова ни роняя о наследстве.
Мать Динаэля была женщиной нервной и, откровенно говоря, за много лет совместной жизни настолько возненавидела мужа, все его грандиозные планы и россказни, что предпочитала с головой уйти в воспитание Анэли, младшей сестры Дина. Немудрено, что судьба девочки была незавидна. Когда она едва-едва осваивала письмо и правила этикета, отец уже похлопотал о ее свадьбе.
И, наконец, делить просторные комнаты и коридоры поместья приходилось с Тираэлем, старшим братом. А тот ввиду того, что изначально воспитывался как наследник семьи на некотором удалении от сиблингов, смотрел на младших родственников с явным презрением. В его глазах, что брат, что сестра были всего лишь разменными монетами, которыми он вскоре сможет распоряжаться и которые будут работать на него. По крайней мере, так казалось подростку и он не давал себе труда удержаться от демонстрации своего отношения к окружающим.
Подобная атмосфера весьма и весьма ударила по Дину. До того, с подачи дяди, он был по большей части мечтателем, стремящимся сделать что-то хорошее, создать нечто такое, что сможет облегчить быт людей и прочих разумных. Ему казалось, что взрослые корыстны и не видят дальше своего носа, но стоило ему оказаться в их среде, как морфит вскоре был вынужден подвергнуть свои детские идеалы проверки действительностью.
Первый урок, который преподал ему родной отец, был отнюдь не в мастерской, а в кабинете главы семьи. Он выложил перед Дином кипу бумаг и большую, тяжелую книгу в кожаном переплете. Внутри, аккуратно выведенная рукой Аротэля, находились все записи о тратах, заработке и прочих сопутствующих вещах.
- Динаэль, скажи-ка мне, чем занимается наша семья? - после спросил его отец, садясь напротив.
- Мы - инженеры. Мы делаем механизмы. - немного подумав, уверенно отвечал Динаэль.
- И чем же мы тогда отличаемся от других? Вокруг полно инженеров, но почему никто не богат также, как наша семья? - продолжил отец, действительно назвав несколько инженеров из этого региона острова, коих ввиду специфики деятельности отлично знал. - А дело все в том, что мы - не инженеры. - сказал морфит, пальцем перед лицом сына помахал. - Мы - торговцы. В самом прямом смысле этого слова. Мы продаем то, что умеем делать, и в этом вся разница. Когда люди покупают у инженера из соседнего города, они покупают всего лишь какой-то паршивый замОк. Но когда они берут его у нас, они покупают отнюдь не кусок железа, начиненный шестернями. Они покупают доверие, надежность и престиж, которые гарантирует наше клеймо на изделии. Пока другие продают три замкА по монете, мы продаем всего один, но за пять. Так работает статус и столетие работы предков, которое вам всем предстоит приумножить.
Таков был первый урок, что преподал Дину его отец. В дальнейшем, он время от времени читал ему подобные нотации, зачастую в те моменты, когда ситуация совсем не располагала: за ужином, на прогулке в саду или в мастерской. Поначалу, морфит многого не понимал, но после, ему повезло стать свидетелем того, как подобные же нюансы ремесла отец рассказывал старшему брату. И тот, по лицу судя, также ничего не понимал. В извечной конкуренции братьев, Дин принял весьма важное для себя решение - он стал запоминать слова старого мастера, да старался повторять при отце, делая вид, словно уже все понял и разделяет. И деяние это возымело плоды, хоть и не те, о которых Дин мечтал.
Глава 3: Долг
Видя, что его младший сын делает успехи не только в мастерской, обучение и работа в которой были его спутниками изо дня в день, отец решил, что условия позволяют ему разыграть еще более выгодную партию, не лишенную риска. Воспользовавшись своими связями, он предпринял несколько попыток устроить Дина подмастерьем к мастеру осадных орудий, что трудился на провинциального маршала. Ввиду того, что военные мастера всегда были в почете, это было место, куда метили многие, его было нелегко заполучить, но спустя многие листы писем, званые пиры и диковинные подарки, Аротэль смог добиться своего.
Тогда Дин не знал каких усилий это стоило отцу, да и по достоинству не мог оценить такой услуги. Потому, никогда ранее не думав, что обучение ему придется продолжить не в уютной мастерской родного поместья, а в узкой, наверняка холодной крепости какого-то лорда. Он не мог понять решения отца, да и тот не спешил объясниться, считая, что слова здесь не помогут. И так и вышло, что Дин затаил обиду на того, окончательную и бесповоротную.
Вскоре, как и планировалось, Дин действительно перебрался поближе к крепости маршала, которая, как и ожидалось, была не столь комфортной, как родное поместье. Узкие коридоры, холодные стены - все это усугубилось еще и горами, у склонов которых твердыня раскинула своих владения.
Жизнь Дина теперь была привязана к инженерному двору, в коем и раскинулся большой цех, в коем работали с дюжину инженеров и их подмастерий. Этот своеобразный артель, защищенный крепостными стенами, по большей части занимался производством больших осадных машин - баллист, требушетов и иных представителей для нужд разных крепостей. И часто, солдаты увозили все новые и новые экземпляры во внутренние земли.
Прошло по меньшей мере три года, прежде чем Дин ощутил все “прелести” военной инженерии на своей шкуре. До того, вся его работа заключалась в подгонке досок, подготовке торсионных механизмов и иной работе под надзором старших. На удивление, он даже получал жалование, хоть и не соответствующее его ожиданиям от столь престижного ремесла. От военного дела здесь был только гарнизон крепости, командир которого зачастую и занимался приемкой готовых изделий. Однако, жизнь изменилась, когда по ту сторону гор, на внутренних землях, племена аплнов подняли очередное восстание из-за повышения оброков. Нельзя сказать, что эти земли были спокойными и подобные бунты бывали редкостью. Раз в 10-20 лет, горцы бунтовали, а силам провинциальных маршалов приходилось тратить месяцы, а то и годы, на покорение их маленьких, затерянных в горах крепостей.
Но в этот раз, все было куда сложнее. Бунтовщики смогли захватить крепость, стоящую на перевале, чем буквально отрезали побережье от внутренних земель в этой части острова. Как и полагалось, после нескольких месяцев сбора войска, инженеры также двинулись в горы вместе с ним. Обозы везли разобранные осадные машины, коими предполагалось выкурить восставших. Так начался поход, первый в жизни Дина.
Тогда, стоя под ростовым щитом и прилаживая одну доску к другой, собирая требушет вместе с десятком других работяг и инженеров, он впервые понял, что такое настоящая война. Хоть работы проводились на удалении от захваченной крепости, эхо боев все еще доносилось до сюда. Там, всего в каких-то 500 метрах люди маршалла попытались взять бастион приступом, потерпев неудачу. То и дело, по ночам, аплны совершали диверсии, обстреливая лагерь со склонов или козьими тропами уходили в тыл кальдорцев, разграбляя караваны снабжения. Одним словом, местные знали горы как свои пять пальцев. И даже когда камнеметы обрушили крепость, позволяя людям князя ворваться внутрь, поход не оканчивался. Из столицы маршал получил новый приказ - подавить мятеж. А это означало продолжение похода во внутренние земли.
Вся компания, которую планировали закончить на несколько месяцев, растянулась на долгие 2 года. Пришлые рингмы с побережья явно превосходили местных в открытом бою. Но горы не были территорией для столкновений больших войск. Двигаясь от одного поселения к другому, силы маршала без проблем приводили их к покорности, но горцы - они уходили в леса, нападая на караваны и нарушая снабжение. Местные же также не были рады прибытию нескольких сотен воинов с побережья, потому всячески помогали партизанам.
За это время, Дин повидал многое. На его глазах, глазах морфита, что никогда до того не держал меч в руках, люди истекали кровью, попав в засаду. Хоть инженеры и шли в самой защищенной части войска, он своими глазами видел, как, пробираясь по узким горным дорогам, на головы простым кнехтам падали камни и стрелы горцев. Ночуя в многочисленных полевых лагерях, он, казалось, забыл о том, что такое тепло мягкой кровати, забыл вкус дорогого вина и свежего мяса.
В какой-то момент, когда рельеф уже не предполагал использование осадных машин для покорения небольших горных острогов, полевые инженеры были вынуждены иначе приносить пользу. Кто-то помогал в строительстве и укреплении траншей вокруг лагеря, когда войско вставало на стоянку. По пояс в грязи, грязные и холодные - они напоминали лишь тени самих себя, вместе с простыми солдатами копая мокрую каменистую землю. В этом плане, Дину повезло чуть больше. Не желая окончательно терять достоинство и одновременно с эти ища наиболее безопасное место, если такое в целом было возможно, он прибился подмастерьем к одному из полевых кузнецов. В условиях постоянных атак партизанов, рук постоянно не хватало, потому кузнец согласился взять на попечение Дина. Обучение было коротким и очень поверхностным. В основном, кузнец лишь показывал что-то или объяснял, пока сам занимался починкой доспехов или заточкой оружия. Возможностей для тренировки также не предлагалось, потому самые-самые азы ремесла Дин осваивал выковывая наконечники для стрел - наиболее простое изделие, которое только можно было создать. Пока месяцы шли и Азур щадил жизнь морфита, он постепенно развить свои навыки. Часто помогая своему наставнику, он учился затачивать оружие, чинить кольчугу и работать с необработанной крицей, которую можно было раздобыть в горах.
Когда компания наконец закончилась подписанием мирного договора с местными “вождями”, войско смогло наконец вернуться домой. За те два года в горах, мировоззрение Дина изменилось. Он покидал побережье молодым, горячим юношей, полным планов, а вернулся хмурым, повидавшем некоторые виды ветераном. Хоть ему и почти что не приходилось участвовать в прямых столкновения, страх за свою жизнь, преследовавший его каждый день все два года, оставил неизгладимый след на его психике.
Глава 4: Исход
Что для других народов целая жизнь, то для морфитов - всего лишь небольшой отрезок. Вероятно, так думал Дин по прошествии десяти лет с момента возвращения из похода. Даже сейчас, когда восстание во внутренних землях, незаметное для большей части острова, обросло мифами и легендами, молодой инженер помнил все отчетливо. Даже слишком, такова была сила впечатлений.
Собираясь за семейным столом, он слышал слова родственников и гостей, рассуждающих о рыцарской чести, благородстве военного дела и прочей чепухе, в которую он перестал верить, стоило покинуть теплые палаты родного дома. Он знал, что настоящая война - это когда ты замерзаешь в горах, под проливным дождем разбирая камни после очередного обвала, когда посреди ночи раздаются крики и враг врывается в палатки, убивая спящих солдат, когда после взятия очередного острога, командир приказывает казнить всех защитников.
Дин прекрасно помнил это, потому никогда не хотел говорить о событиях минувших дней, воспоминания слишком сильно давили на него. Все это время, он исправно трудился в своем цеху, покидая тот лишь на несколько недель в год. Из простого подмастерья, Дин стал уже самостоятельным инженером, к тому же неплохо разбирающимся в кузнечном деле, все это время совмещая работу в крепостной кузне с основным родом деятельности. Однако, что-то извечно давило на морфита. Живя в тепле и достатке, помня ужасы сражений в горах, он наконец понял, что лишь одному его недостает - того волнения и восхищения, которые снисходили на него во время переходов по горам. По-простому выражаясь, подсознательно он скучал по тому адреналину, что наполнял вены при звуке рога.
И с каждым годом, жажда новых впечатлений давила на него все сильнее, пока наконец не выплеснулась наружу. Пока родственники были заняты своими весьма рутинными делами, Дин постепенно возвращался к мечте, что обуяла его еще в раннем детстве. Создать нечто - что сможет облегчить жизнь людей вокруг. Глупая, наивная цель, особенно для потомка семьи, известной своей коммерциализированностью на все княжество. Лишь насмешки встречал Динаэль, стоило ему заговорить об этом в кругу семьи.
Тогда, где-то на подкорке его сознания появилась шальная мысль - покинуть остров. Благодаря книгам из семейной библиотеки, он примерно понимал как устроен мир за пределами Кальдора. Первым его морским путешествием стало плавание на морфитские острова, с целью посетить дальних родственников, что остались там после того, как предок Дина перебрался на Кальдор. Прожив несколько лет на архипелаге, вдали от родного цеха, он смог немного подуспокоиться. Новые впечатления от знакомства с иной, хоть и похожей, культурой замещали собой жажду приключений.
Здесь, оказавшись в другой культурной среде, Дин понял для себя две вещи. Во-первых, он проникся некой страстью к морским путешествиям. Накопив некоторое количество серебра на Кальдоре, он с удовольствие тратил его, направшиваясь на борт моряков, что курсировали между островами. Бесконечная синяя гладь - лучше могло быть только то, что скрывалось за ней, ведь буквально любой выход в море, особенно на длительное плавание, сопровождалось своеобразным “приключением”, будь то шторм или страх встретить пиратов. Иными словами, опасность поджидала мореходов на каждом шагу.
Особенно запомнилась Дину экспедиция на Азшилуну, в коей ему довелось принять участие. Хоть в корабельном деле он был, мягко говоря, профаном, морфиту достаточно легко было набиться в попутчики той или иной морской миссии лишь потому, что он был кузнецом и весьма умелым инженером, который не просил заоблачных богатств за свою работу.
Когда их бриг бросил якорь возле деревни одного из “пляжных племен” и моряки сошли на землю, Динаэль впервые познал всю прелесть необжитых земель. Пока в цивилизованных странах люди видали уже многое, азшилунцы, казалось, приходили в шок от простого механизма вроде вращающейся оси колодца или колеса. А за чудо-машину в лице арбалета они и вовсе были готовы отдать десятки шкур варанов и жемчужин, кои здесь, по словам бывалых моряков, особенно ценились.
Тогда, наконец вернувшись на Кальдор после нескольких лет странствий, Динаэль наконец понял, что хотел бы совершить. Он решил, что путь его лежит не обратно в цех, а в таинственные, самые необжитые во всем Каменладе, земли Заокенья. Как ему казалось, в Пределе он получит все, что хочет от жизни: сможет испытать то самое чувство опасности и волнения, в котором нуждался на физиологическом уровне, а также помочь колонистам своими изделиями. И хоть он был не мастак наводить мосты, это не остановила морфита от того, чтобы бежать с острова на одном из кораблей, что взял курс в те загадочные края.
