Оформление в процессе...
Квента |
 |
Остфар. Ещё одно утро. Прохладный воздух, пробравшись через щель окошка, оставленного для проветривания, незримо, пушистой кисточкой из-под пудры, щекотал щёки бледноликой барышни. Света было недостаточно — точнее, сейчас его катастрофически не хватало. И всё же — достаточно, чтобы не зажигать масляную лампу. Вместо обещанного вчера ясного утра, небо встретило серыми, налившимися влагой тучами. Дурное предзнаменование… хотя, зная капризы здешней погоды, ничего сверхъестественного в этом не было. Холодные циклоны давно облюбовали этот край. Под тихие ноты девичьего голоса тонкая рука, держа ножницы в такт мелодии, ловко отделяла повреждённые стебельки и подсохшие листья от цветков. Создание венка всегда отнимало много времени, но придерживаться высокого стандарта — было просто необходимо. Не сказать, чтобы в глубине души она жаловалась на это, но порой, вплетая очередную белую розу в чётный узор из пионов и лилий, в голову закрадывалась закономерная мысль: для кого всё это? Для того, кому венок предназначен — или для того, кто его создаёт? Две стороны одной медали. Ведь если первому уже всё равно в своём деревянном ложе, то вторые — живые, кто вновь поднимет шум из-за виновника церемонии, — вряд ли поймут смысл этой композиции. Но время не ждёт. Нужно закончить работу до того, как колокольчик у двери тихонько звякнет, напоминая, что пора отдавать результат своих стараний. Редко нынче найдётся тот, кто по-настоящему понимает язык цветов, кто способен расшифровать послание, спрятанное между лепестками. Вдруг — резкий хлопок. Форточка с глухим стуком распахнулась настежь, и холодный порыв ветра ворвался внутрь, с гулом опрокинув на пол стопку бумаг и пару металлических инструментов. Воздух звенел от внезапной прохлады. Девушка тяжело вздохнула: теперь к утренним делам прибавилось ещё и уборка. Благо, работа уже была почти завершена. За окном солнце, нехотя пробившись сквозь облака, цеплялось за острые вершины скал Лакхникхонского края, нанизываясь на них, словно бусина на иглу. |
 |
Утренняя дымка оказалась куда плотнее, чем ожидалось — густой туман стелился по земле, словно сам воздух не хотел просыпаться. Асия сидела в конце прилавка, лениво наблюдая за старым гробовщиком, который вёл разговор с очередными клиентами. Утро выдалось тихим — отец, как водится, появится не раньше полудня. Подготовка к похоронам всегда была делом трудоёмким, но больше всего девушку поражало, как многие готовились к своему концу заранее. Ей самой было всё равно, в чём когда-нибудь окажется её собственное тело. Чужое же желание отдать последние почести тому, кого уже по сути нет, — было их хлебом. Иногда в голову закрадывалась мысль — может, стоит податься в ряды плакальщиц? Но внутренний диссонанс не позволял. Слёзы не лились. Эмоции не слушались. И если бы она всё-таки решилась, из неё бы вышла никудышная рыдальщица. Когда это началось? С восьми лет? Нет… скорее с десяти. Эмоции сложно проявлять там, где их вокруг слишком много. Будучи связанной с этой стезёй с ранних лет, Асия видела всё — чужое горе, злость, отчаяние. И внутри будто образовался слой холодного, непробиваемого камня. В какой-то момент это стало нормой. Она понимала, что такая черта мешает ей — особенно в общении со сверстниками. Там, где другие девочки вскрикивали при виде дохлой собаки в подворотне или визжали от паука на ветке, Асия лишь спокойно наблюдала, не моргнув. Но равнодушие имело и свои преимущества. Когда на неё пытались давить задиры, размахивая кулаками, все их угрозы разбивались о её каменное лицо. Она не боялась. Она просто не видела смысла. Для одних она была странной, для других — пугающе спокойной. Взрослые относились к ней с пониманием, иногда даже с жалостью. Несколько семей предлагали приютить девочку, но каждый раз — одно и то же. Старик-гробовщик не отпускал Асию: готовил её унаследовать лавку. Отец же, вечный скиталец, то пропадающий, то возвращающийся с пустыми руками, не решался возразить. «Мелочи жизни», — говорила мать… пока была жива. Теперь её голос остался лишь в памяти, да в старых заметках, что хранились на чердаке. За всё своё отрочество Асия должна была отдать должное только одному — тем крохам знаний, что достались от матери. Учиться письму и чтению нанять было не на что, поэтому старик обучал её сам основам в перерывах между заказами, среди запаха хвои, воска и свежей стружки. И хотя мир вокруг казался ей холодным и глухим, именно в этих мелочах — в цветах, в словах, в прикосновении бумаги — рождалось то, что когда-нибудь определит её путь. |
 |
С чего всё началось — и как всё докатилось до этого? Мысль пронеслась в голове Асии, когда она стояла у могилы одна. Без привычной толпы родственников, без чопорных слов соболезнования, без искусственных цветов. Лишь она, безлунная ночь и тусклый свет масляного фонаря, дрожащий в руке. В груди бурлил ураган — тяжёлый, вязкий, из тех, что не выпускают наружу ни слёз, ни слов. И только теперь она по-настоящему понимала, что чувствовали люди, приходя к свежей могиле. Это странное, холодное осознание — будто внутри что-то треснуло. Не разбилось, нет, но дало длинную, тонкую трещину, видимую только ей одной. Слёзы подступали сами собой. Она помнила — отчётливо, до боли. Ей тогда было всего пять лет. Все были живы, все были рядом. Дед ещё бодр, мать — за рабочим столом, среди множества склянок, не знающая, что вскоре её настигнет чахотка. Отец возвращался домой из лесоповала, пахнущий смолой и снегом. Дом тогда был полон света и звуков. Мама часто рассказывала по вечерам истории об алхимии — несложные, с улыбкой, словно делилась тайной. Она обещала, что когда Асия подрастёт, они займутся этим вместе. Насколько девушка помнила из её рассказов, мать окончила одну из местных гимнасий, однако, свадьба с отцом расставила свои приоритеты и выбор в конечном итоге пал на присмотр за семьёй. Пока же — показывала травы, знакомила с цветами, объясняя их тайные значения, язык лепестков и ароматов. Местные называли это занятие «языком цветов». Эти воспоминания всплывали в сознании обрывками, словно картины, написанные художником, что лишь наметил форму, не проработав деталей. Вернувшись в действительность, Асия достала из сумки небольшой холщовый мешочек с семенами. Пусть другие считали это лишним, она давно привыкла сажать цветы на могилах — каждому по-своему. Началось всё с матери: возле её могилы, где рядом покоилась бабушка, весной появлялись первые ростки. Сначала — обычный пырей, потом «ёлочки», а со временем — нежные вьюнки и крошечные полевые цветы. Природа сама показала ей идею возрождения — и Асия подхватила её. С тех пор, когда она непосредственно участвует на похоронах кого-то, тайком подмешивала семена, будто подписывая свои венки живым, немолчаливым посланием о вечной памяти. Сегодня в мягкую землю легли семена пролесков. Она невольно замедлила движения, будто боясь прервать поток мыслей. Перед глазами мелькали образы — одно воспоминание сменяло другое. Среди них выделялся образ женщины — той самой Анны, знакомой отца. Женщина с внимательным взглядом и странной манерой речи. Что-то в ней привлекало — может, тон, может, глаза, в которых, казалось, отражалась сама душа собеседника. Они быстро нашли общий язык. Цветы, снадобья из трав, значение растений — всё это их связывало. Тогда Асии было четырнадцать, и она уже многое повидала для своего возраста, но женщина словно читала её насквозь, как открытую книгу, и ни одно оправдание не спасало стоило себя загнать в словесную ловушку. За несколько дней до смерти дедушки та загадочная дама принесла подарок — небольшую связку чёрных лилий. Чётное число. Подарок был странен, тревожен. Тогда Асия не смогла полностью понять их значение, было ли это молчаливое признание, что женщина знает о её тайных делах, или тонкий знак, предвещавший грядущую трагедию. Теперь, стоя у могилы, она понимала: всё складывается в единую картину. И, странное дело, когда не покидало ощущение, что их пути ещё пересекутся. Когда лавку передали родне, ей повезло ,по крайней мере, не осталась без крыши над головой. Магазин переделали под пекарню. Казалось бы, странное решение — место, где когда-то торговали гробами и венками, теперь пахло сдобой и корицей. Но она не осуждала. Зато появилась редкая роскошь — время. Впервые за долгое время она могла позволить себе просто… остановиться. Вспомнив что ещё остались нетронутые записи, она подняла все старые дневники и заметки, доставшиеся по наследству. Разбирая их, то и дело ловила себя на том, что теряется в терминах и названиях. Но общий смысл она улавливала. Там были записи об алхимии, о растениях, о кошмаре зельеварения — и о странных вещах, которые мать когда-то объясняла, но за время знание по большей части стёрлось, как мел на доске. Некоторые заметки вызывали улыбку: слово «горнеплод» звучало забавно, а «кардиофаг» — наоборот, тревожно, вызывая смешанные ассоциации почему-то с сердцем. Если ранее интерес был больше из простого любопытства, сейчас он был более осознанным, рассматривая с практичной стороны. Имея общее представление и её распространённость и востребованность в разных сферах жизни, получение образования было неплохим вложением в будущее и не позволит её остаться без дела в трудную минуту. В дополнение к рациональной части подхода к данному решению, лично для какой-то частички себя, она видела возможность почтить память покойницы, продолжая её дело. Так, перелистывая вечерами страницы тетрадей дальше, она делала собственные заметки опираясь на получаемую информацию из чужих, пока в один момент мысленно не согласилась с фактом что окончательно казалась в тупике, на этапе начала готовки самого зелья. Асия поняла что без учителя тут она особо не разберётся и не имеет нужного оборудования, пусть интерес был весьма велик вникнуть в данную стезю. Но вместо того, чтобы искать наставника сейчас, она натолкнулась на другую, более серьёзную проблему. Новая пекарня, несмотря на старания родни, держалась плохо. И с каждым днём вероятность остаться без крова становилась всё ближе. |
 |
Когда дела родни окончательно пошли под откос, Асия готовилась к худшему. Было ясно: чтобы погасить долги, лавку придётся продать — тому, у кого хватит средств и равнодушия. Девушка же, не дожидаясь конца, начала искать работу в городе. Город жил своей жизнью: каменные мостовые, гул людских голосов, запах свежей выпечки и дождя. Бродя без особой цели, она вновь встретила тётушку Анну — почти случайно, у книжной лавки. После коротких приветствий разговор перешёл в привычное русло, пока не дошло до вопроса о её собственных делах. В горле у Асии будто застыл ком. Сказать правду значило признать поражение. А ведь с ранних лет она гордилась своей самостоятельностью, на деле же которой была вынужденной – проблема детей которым пришлось быстро повзрослеть дабы подстроится под условия жизни. Но Анна, будто прочитав её сомнение, мягко предложила зайти к ней домой — выпить чаю и поговорить. Это предложение не выглядело странным. За пару лет знакомства Асия знала, где живёт Анна, и если бы та имела дурные намерения — случай представился бы давно. Тем более, шестнадцать лет, уже почти взрослая и уже своя голова на плечах. Дом, вопреки ожиданиям, оказался не роскошным, а уютным и простым. Без вычурных украшений и зеркал и дорогого парфюма. Тихий, обжитой, словно пропитанный теплом рук хозяйки. Девушка удивилась: оказывается, утончённость и скромность — не противоположности, а родные сестры. Анна поставила чайник на камин, достала из ящиков травы — шиповник, чабрец, мяту. Комната наполнилась ароматом, тёплым и щекочущим воспоминания. Всё было спокойно… пока не случилось то, что выбило Асию из колеи. Точнее, у неё глаза на лоб вылезли от удивления. Пытаться что-либо отрицать было бесполезным, потому что и сама тайком помышляла играми с [Дымкой] в своей комнате, когда дома все спали, создавая небольшие образы животных, как в театре теней когда скука и простое желание себя побаловать брало вверх. И от того, что сюда подлетел чайник с кипятком, это уже было даже скорее не удивление, а культурный шок. Анна, словно ничего особенного не произошло, спокойно разлила чай с помощью телекинеза, улыбнувшись своей загадочной, почти кошачьей улыбкой. Но добивающим моментом который окончательно заставил девочку впасть в ступор стала услышанная фраза на Аркане. Действительно, что же тут не так? Или может как раз таки всё тут не так? Была мысль парировать вопросом вопрос, но предпочла не спешить просто сверля даму взглядом, ощущая в груди жирный укол несправедливости. Чёрные лилии которые она получила от колдуньи были не только знаком приближающегося траура, на что намекало чётное число, но также прямым намёком на колдовство. У Асии по коже пробежал холодок. Собранные воедино факты слились в ледяное осознание. Сердце ушло в пятки. Эмоции менялись одна за другой — от шока до любопытства, от страха до наивного восторга. Анна, наблюдая за ней, чуть нахмурилась — не сломала ли, часом, внутренний мир девочки? Следующие полчаса прошли в спокойном разговоре: женщина говорила, объясняла, рассеивала страх. Асия слушала, медленно возвращаясь к себе. К чаю так никто и не притронулся. Когда же, она полностью опомнилась, к удивлению хозяйки дома, ребёнок не осыпал её потоком вопросов, а осторожно спрашивал, словно прощупывая почву перед ногами. Она всё равно сохраняла осторожность. Так и прошло знакомство с первым магом, без происшествий. |
 |
| После того разговора всё изменилось. Предложение Анны отправиться с ней в путешествие оказалось неожиданным, но странно притягательным. Асия всё ещё пыталась привыкнуть к мысли, что её собственное «проклятие» — магический дар. Пока она не до конца понимала, чего хочет от новой жизни и не рисковала высказывать всё что думала по поводу магии, потому Анна взяла её под крыло. Учила понемногу, без спешки: речью на Аркане, письму, искусству разговоров с клиентами. И даже как быть убедительной, не прибегая к лжи и излишним манипуляциям. Чаще всего они вместе принимали посетителей — тех, кто приходил за лечебными настойками. Анна легко переводила разговор, меняла тему, играла словами. Асия догадывалась, что та просто читала людей по лицам с помощью астрологии и дальше действовала как по схеме. Время шло, а Асия уже не удивлялась странностям наставницы. Она даже согласилась сопровождать её в поездке за море — в Заокеанье. Иногда поражалась, как та, с её забывчивостью, умудряется вести фармацевтическое дело, при этом постоянно путешествуя. Путь начался из родных берегов Остфара, с парой пересадок и бурей хлопот. Морская дорога, как выяснилось, не прощает слабости. На четверти пути Анна слегла с воспалением лёгких. Их корабль попал под сильный шторм: ветер сбивал с ног, вода лилась через борта, промокшая палуба дрожала под ударами волн. Кто-то перенёс это стоически, кого-то трясло от жара. А кому-то, как Анне, просто не повезло. Когда буря утихла, Асия осталась одна. Добравшись до Предела , далёких берегов нового континента, она чувствовала лишь пустоту. Это путешествие, задуманное как начало новой жизни, обернулось потерей. Ещё один шрам на сердце, ещё одна тень в памяти. Но теперь уже не просто след, а скорее, как отправная точка. Как с телом, что тоже успело подхватить , так и на душе сейчас творился сущий бардак, одно дело, прокручивая в голове возможные варианты как можно было избежать подобных сценариев с печальным концом. Поскольку Анна не успела с неё поделится знаниями о всех дисциплинах в полной мере, включая тьму, всё придётся проверять буквально «в поле», но к чему это её приведёт? Да чёрт его знает, жизнь покажет. |
1. ♦ Имена, прозвища и прочее ♦ : Асия Киргхгоф
2. ♦ OOC Ник ♦ : Asiya
3. ♦ Раса персонажа ♦ : Человек
4.♦ Возраст ♦ : 16 лет
5. ♦ Внешний вид ( арт) ♦ :
6. ♦ Характер ♦: Тихая, наблюдательная девушка, предпочитающая оставаться в тени, но за сдержанностью скрывается тёплое сердце и внимательная душа. Она умеет слушать по-настоящему, улавливая смысл между словами, и может сгладить ситуацию уместной долей самоиронии или мягким, едва ощутимым чёрным юмором. Несмотря на юный возраст, Асия смотрит на мир трезво, иногда даже слишком, хотя в её поступках всё ещё чувствуется наивность и желание верить людям. Упрямая и гордая, она редко признаёт ошибки вслух — разве что тогда, когда это может удержать хрупкий мир между ней и другими.
7. ♦ Таланты, сильные стороны ♦ : Умеет как читать, так и писать на среднем уровне как на родном языке, так и аркане и дурневальском. Располагает небольшими для своего текущего уровня знаниями о алхимии, обладает творческим складом ума и обучена языку цветов с пониманием из значения в контексте той или иной ситуации.
8. ♦ Слабости, проблемы, уязвимости ♦: Будучи девушкой, не блещет выносливостью и силой. Моментами страдает топографическим кретинизмом и внезапной апатией, частичной эмоциональной глухотой к окружающим которая в последнюю очередь может помешать правильной оценке собеседника или ситуации. Весьма упряма и редко когда может искренне признать открыто свою ошибку, если это не поможет сгладить общий конфликт. В силу юного возраста и весьма специфичного детства может действовать спонтанно, потому не все её действия могут поддаваться логическому объяснению или здравому смыслу.
9. ♦ Привычки ♦: Она часто переводит своё внимание от собеседника к объекту, если теряет интерес к обсуждаемой теме, по время разговора она может непроизвольно взять ладошки в замочек перед собой, как будто встречает гостя за стойкой.
10. ♦ Мечты, желания, цели ♦ : Стремясь найти себя в совсем юном возрасте, её желание удивительно простое - найти своё место и обрести счастье, разделив его с окружающими, однако, цель отчасти противоречива переплетаясь с мотивацией как мага и избавить людей от страданий, отчего может действовать в определённый момент себе в ущерб.
✦ 1. Какие дисциплины планируете взять, зачем они вам и как будете их использовать?
Казалось бы, из предыстории гораздо более уместным было выбрать путь некромантии, что куда более гармонично вписалось в общую картину, однако, данная дисциплина не совсем подходит в текущем концепте в силу ряда инструментов, которые та не сможет предложить девочке, в отличии от нечестивости. Мотивация персонажа в подавляющем большинстве построена на Тьме и Нечестивости и её поддержке, далее с примерами по порядку :
Тьма
I. [Озноб] – Заклинание что может помочь ненадолго как отвлечь цель если нужно провернуть , так и повлиять на его поведение возможно оттянуть какое - либо решение чтобы выиграть время.
I. [Дымка] – Атакующее заклинание что можно в использовать и как инструмент для проделок, использую возможность чтобы придать облаку образ животного или чего-то силуэта вдали.
II. [Ученик проклятий] – Используется прямо по назначению в мотивации. Проклиная предметы (еду, питьё, вещи и т. д.), она отрабатывает тактики манипуляции и последующего контроля над одним из сильнейших человеческих страхов — болью и смертью [Ученик проклятий] — через работу с ассоциациями. [Привязанность]
II. [Срез] – Используя свойство заклинания с помощью эрозии можно нарушить опоры как строений, так и естественных структур природы, либо освободить себя или союзника из ловушки, просто прорезав оболочку из твёрдого материала.
III. [Внутренняя тьма] – Заклинание, отработка которого поможет избежать единоразового в перспективе получения тумаков союзникам, или на крайний, перекрыть обзор врагу, если нужно что-то провернуть.
Гидроосфистика
I. [Вода из воздуха] – Простенькое заклинание что вероятнее будет использоваться в быту, или по ситуации, если таковое будет уместно. Потушить небольшой огонь, сбить резкой струёй предмет на расстоянии или же просто наполнить какой-нибудь сосут.
I. [Разделяй и выпивай] – Скорее пригодится в алхимии если нужно будет отделить незаметно нужные соединения для собственных нужд или наоборот, саботажа лекарства.
III. [Туман] – Одно из мер предосторожности если необходимо укрыть территорию от любопытных глаз, или совмещая с другими заклинаниями создать постоянный туман в области содержащий возбудитель болезни.
Нечестивость
II. [Ходячий прокажённый] – Не знающая большинства нюансов болезней, кроме лёгких форм простуд и лёгких респираторных инфекций. Используя это заклинание, она может перенести безопасно для себя даже самую отбитую заразу и пережить на своей шкуре опыт больных, что в будущем будет использована в коллекции для синтеза более стойких и малозаметных по началу заболеваний что нацелены на меньшее причинение страданий в процессе протекания.
II. [Жизненный цикл] – Как калечим, так и лечим. Во время работы и изучения медицины может стать неплохим подспорьем как для действительно сохранения чьей-то жизни, так и для сбора материала на клеточном уровне что могли бы послужить образцом для опытов.
III. [Чумной смрад] – Следующая ступень к , открывая доступ к непосредственному синтезу заразы, пусть и по большей части ограниченном диапазоне не позволяя менять основную структуру патогена.
III. [Буйный пациент] – Следующий инструмент в работе мага, пользуясь свойством выработки гормонов в комбинации с проклятиями, она начнёт перезаписывать само понятие страха и боли путём полной замены на противоположные чувства, которые потом бы постепенно угасали приводя организм. Или же, осторожно склонить собеседника к необходимому относительно добровольному на данный момент ей решению.
✦ 2. Распишите ПОЛНЫЙ концепт своего персонажа, его жизненные цели, ориентиры и роль в этом мире. Также укажите сюжетные события в вашем топике или за игру на сервере, которые подталкивают персонажа именно к таким действиям.
Отправной точкой мотивации по факту стал сам факт проявления у Асии магических способностей в биографии. Проведя большую часть осознанной жизни среди в ритуальной сфере, она даёт себе отчёт пусть и неполное, но вполне реалистичное и приземлённое понимание сути вещей. Наблюдение за смертью с самых ранних лет формирует особое восприятие жизни. Там, где одни видят конец, возникает возможность увидеть превращение. Долгое пребывание среди могильных ритуалов, прощаний, крика и тишины утраты позволяет разглядеть за человеческим горем нечто большее, чем просто боль утраты. На месте свежей могилы — первые полевые цветы. Вслед за разложением — новая жизнь. Энтропия перестаёт казаться концом и раскрывается как условие начала. Она сформировала свою небольшую картину мира и приходит к весьма странному выводу о том чтобы избавить живых от страданий и страха смерти и немощности перед неизбежным концом…Но что если конца не настанет?
Идея спасения в энтропии, разложения, и в этом распаде показать ценность и красоту жизни которую живущие, как правило, не замечают. Шагая на встречу людскому желанию найти "спасение" от участи инвалидности, увечий, дабы жить вечно и не чувствовать боли - она пересматривает шаблоны которые, по её скромному мнению, не совершенны.
Идея же бессмертия, столь желанная многим, рассматривается под другим углом. Не как победа над смертью, а как бегство от страха. Но что, если не убегать? Что, если остановиться и взглянуть в самый центр распада — и увидеть там не ужас, а красоту? Энтропия, как мягкое дыхание мира, разрушает, чтобы дать место новому. И в этом — подлинное спасение. Не в отказе от смерти, а в её осмыслении. Её магия, связанная с этими идеями, больше не стремится полностью устранить страдания. Она направлена на их преображение. Она не стирает болезни — она находит для них новую форму. Не уводит или прячет от страха — учит говорить с ним. Шаблоны прежнего понимания смерти и боли подвергаются сомнению поскольку слишком привязаны к инстинкту выживания. В них нет места принятию.
Лишь начиная путь подмастерья, наблюдая за больными и простыми людьми, контактируя с разными слоями общества, она сначала изучает сам феномен страха, смерти и страданий, а также способы воздействия на них. Примечая потенциальных «доноров» для будущих опытов, она строит работу не только на частом использовании магии, но и на тщательном — удачном или неудачном — выборе испытуемых. Проклиная предметы (еду, питьё, вещи и т. д.), она отрабатывает тактики манипуляции и последующего контроля над одним из сильнейших человеческих страхов — болью и смертью [Ученик проклятий] — через работу с ассоциациями (сознательной частью). После овладения заклинанием [Буйный Пациент] она начинает влиять и на бессознательную часть, регулируя испытуемых с помощью гормонов в комбинации с имеющимся инструментом для достижения более устойчивого результата.
Сначала, чтобы понять как избавить человека от страха и испытываемых страданий, нужно испытать для начала нечто подобное самому. В ходе наблюдений за людьми она замечает не только за собой, но и за окружающими: переболевшие в следующий раз переносят заразу в более лёгкой форме, уменьшая страдания, или вовсе не заражаются. Это логично и заставляет её задуматься, как далеко и при каких условиях человеческий организм способен самостоятельно корректировать себя. Этот вопрос становится одной из причин, по которой она начинает заражать и испытывать болезни на себе прежде, чем перейти к другим — [Ходячий прокажённый]. А затем, при достижении определённых успехов или столкнувшись с провалами и собрав «коллекцию» различных возбудителей, она приступает к выведению новых штаммов скрещивая наименее болезненные формы с разными инкубационным периодом для испытаний на испытуемых [Чумной смрад], демонстрируя идею возможности изменения и улучшения организма через работу с иммунной системой. Например, комбинация свойств двух возбудителей лепры и хаккмарской язвы, объединяя долгоиграющий инкубационный период и чрезмерную заразность, при этом штамм не вызывает значительных нарывов и язв как при чистой болезни и не атакует настолько радикально иммунную систему человека провоцируя на активную выработку антител. При этом проявляет себя особенно ярко при сниженном иммунитетом в виде свойственной лепре на первых порах гладкой коже, позволяя также своевременно отреагировать лекарям. В виду своей заразности при появлении коллективного иммунитета у переболевших, людям уже будет проще перенести заразу в чистом виде или же в скрытой форме. Также она рассматривает вариант изменения среды как способа косвенного тестирования, влияя на экосистему заражая те или иные звенья пищевой цепи.
Среди магов, она вряд ли сможет полноценно участвовать в исследованиях нового в силу возраста, хотя попытается помогать в меру своих возможностей. Параллельно с основной мотивацией погружения в магию, её любовь к цветам и растениям рано или поздно естественным образом подведёт её к изучению и магических культур. Если же речь идёт о помощи кому-то, она предпочтёт действовать также косвенно, подстраивая обстоятельства, преимущественно замалчивая о своих настоящей цели. Например, может наслать болезнь на вышестоящего чиновника и использовать его недуг в своих интересах или товарища, чтобы добиться его расположения. Или, наоборот, спровоцировать диверсию — запустить возбудителя в источник воды с долгим инкубационным периодом с помощью [Водный баланс], чтобы запустить цепочку событий издалека и не привлекать лишнего внимания ни со стороны других магов, ни со стороны охотников.
Что касается отыгрыша, то, попав в новый край, персонаж полностью соответствует пословице: «В тихом омуте черти водятся». Асия покажет себя окружающим как тихую, скромную девушку, которой, на первый взгляд, нет дела ни до проблем городов, ни до политики. Она занимается любимым делом — флористикой и изучает науки, прямо или косвенно пересекающиеся с ритуальной практикой (медицина, алхимия). Естественно, осознание своих способностей заставит её быть крайне осторожной как в словах, так и в действиях, чтобы сохранить нужный образ, который одновременно служит и алиби. Весьма сомнительно обвинять шестнадцатилетнюю девушку, работающую с цветами, помогающую лекарям и постоянно находящуюся среди людей, — в пропаже людей или, что ещё хуже, в появлении возбудителя болезни. С возрастом (по достижении двадцати лет) маг уже будет обладать достаточным багажом знаний и навыков для прямого продолжения своей мотивации. Её цели стоят выше личных интересов и ближе к коллективным; скорее всего, она примкнёт к тем группам магов, которые разделяют её взгляды или хотя бы не препятствуют. Освоив свои силы в полной мере, она начнёт постепенно внедрять свои наработки на людях.
Её фундаментальная цель — создать такие состояния: болезни, переходы, формы распада, которые могли бы существовать вне расы, вне формы тела, вне энергетической структуры существа. Болезни, лишённые карающего замысла, не являющиеся уродством, а представляющие собой форму перерождения. Болезнь как испытание, раскрывающее суть и ведущее к продолжению жизни во всех её проявлениях.
Одним из ключевых направлений её деятельности станет создание первого прототипа Нечестивого сада, при возможности — в сотрудничестве с тёмными друидами. Нечестивый Сад — не место гнили ради гнили. Это пространство перехода, где болезнь культивируется как искусство, а распад — как откровение. Он создаётся не для разрушения, а для переосмысления смерти, чтобы стереть страх, превратить страдание в путь, дать форму новому восприятию бытия. Возведение подобных структур служит как физическим воплощением философии распада, так и местом, где смерть в привычном понимании теряет власть, устанавливая симбиотическую связь с умирающим. Исследования мага в саду и за его пределами позволяют хранить, культивировать и, в крайнем случае, предпринимать попытки синтезировать магическую флору устойчивую к тем или иным неблагоприятным условиям, которые бы сгубили в дикой природе.
Последнее редактирование:
на