Имя Фамилия: Санша Анеш
Возраст: 24
Пол: женский
Раса: котовидный звересь
Национальнсоть: остфарка
Место рождения: Республика Чевальер
Религия: Западное Флорендство
Языки: амани, остфарский, флорский
Характер: достаточно придурковатый, чтобы влипать в самые разные ситуации. Достаточно раздражённый, чтобы отгораживаться от совсем дурных затей, хотя после косячка шаволги онный барьер эффективно отключается. Является достаточно противоречивой персоной, умещая в себе кое-какие навыки торговли и даже малую часть образованности и сплошным желанием новых ощущений. Достаточно прямой и резкий, чтобы ненароком кого обидет.
Сильные стороны:
* Хорошо играет на лютне
* Разбирается в варке всяких всячин
* Хорошо рыбачит
Слабые стороны:
* Лудомания
* Зависимость от лёгких дурманов
* Невероятная тяга ко всему блестящему
— Вот же тварь! — прошипел Отто, вглядываясь сквозь узкое окно, как болт пронзает лишь плечо зверя. Он было уже потянулся, чтобы продеть в стремя ногу, но что-то мягко ударило по его железной капеллине.
— Оставь её, — послышался голос сзади.
— А мы не должны были убить обоих? — усмехнулся мужчина, подправляя съехавший шлем. Он с грохотом закрыл створки окна, укладывая орудие на стол.
— Должны, но ты не успеешь загнать второй болт, и разве я не говорил, что нельзя стрелять с одной позиции? У нас слишком тонкая работа.
— Пха... то-то же... тонкая.
Интересно, какие они, остфарские земли? И правда ли там деревья выше всех виданных башен, правда ли настолько большие степи, что не видно ни края, ни конца. Ты идёшь по всей этой бескрайней пустоши, ни птиц, ни животных, лишь бесконечная жёлтая трава. Жаль, что это никогда не было суждено увидеть.
Анеш, родившись остфаркой, никогда не видела родных краёв. Их заменила Республика Чевальер, и ставшая её, можно сказать, родиной. Родители её, раньше будучи какими-то вольными ремесленниками, ныне волочили своё жалкое существование портовыми торгашами, держа кое-какую харчевню. С самого детства ту обучали остфарскому и флорскому, покуда амани учился как-то сам собой, покудав Чевальере было полно разного народа.
Харчевня не представляла из себя чего-то экстраординарного и уникального: скромный интерьер, меню, лишь изредко заходящий менестрель задавал тон всему заведению, с дозволения хозяев этого места получавший славный доход как от них самих, так и от местных портовых забулдыг.
Чтобы сбагрить своё бесконтрольное чадо, отец отдавал её отнюдь не на стереотипные женские дела, а посылал к знакомым рыболовам, которые и поставляли рыбу — основной продукт харчевни — посему большое время Анеш провела в прибрежных водах. Парусное судно было не очень большим сооружением, умещавшим в себя команду из 4 человек. Анеш быстро привыкла к водам и достаточно быстро научилась плавать спустя пару-тройку раз, как её скидывали за борт.
Ещё с детства отец, привыкший к некому строгому контролю ещё со своей родины и, видимо, желавший рождения мальчика, учил её стрелять из арбалета. Взводить та его ещё не умела — силёнок не хватало, но вот стрелять... да тоже не умела — нечего таить. Прицелиться в нужном направлении, спустить спусковой крючок, и болт сам летел за своей целью. Первые разы получалось совсем скверно, что она чуть ли не отстрелила свою ногу, ногу отца, соседа, бродячей кошки и бездомного.В свободное время от помощи, плаваний, та проводила время с местным менестрелем, как оказалось, из другой морской державы — Мэр-Васса, которая де-факто была схожей с Чевальером, только с большей территорией.
Как та подросла, она часто стала заглядывать на стойку и наливать местному не всегда приятному контингенту, что дало серьёзный и крайне важный навык в общении, особенно когда рядом под стойкой лежал почти всегда заряженный арбалет.
Однажды она начала замечать одного и того же человека, что последний месяц стал уж слишком часто заходить в их харчевню. Он расплачивался всегда, но в один день тот оплатил непонятным свёртком, который та незаметно приняла из чистейшего порыва любопытства. Всё произошло достаточно быстро, чтобы этого никто не заметил... ночью под свет единственной свечи, она открыла свёрток и внутри... честно, она вообще не поняла, что было перед ней: трава, завёрнутая в тонкий-тонкий пергамент. Догадавшись, она подожгла край одного косячка, пихнула другой конец в свою пасть и наивно затянулась этим подарком.
Это не было буйством вкусов, не было как такого взрыва, лишь... устойчивое чувство спокойствия, расслабленности... удовлетворения? Эффект появился не сразу, но спустя пару затяжек он лишь нарастал, поглощая эфирным удовольствием ум Анеш. Безусловно, достойная оплата за порции вчерашней рыбы и слегка подкисшего эля.
Через неделю он вернулся с такой же платой, Санша не стала задавать лишних вопросов, обыденно производя этот бартер за бартером, но однажды... вместо косяка, как та выясняла, шаволги, он принёс обычные деньги. Подумав, что на следующий раз последует уже рутинная партия, та не подавала вида своего недовольства. Но когда этот процесс не перестал повторяться, то в один день она напрямую спросила его о том, где же очередной косяк, но в этот момент в трактир ворвался, как говорится, многоуважаемый сеньор с тесаком. Время было к полудню, посему посетителей было не так много. Конечно, какой-нибудь человек или четыре обязательно встанут и скрутят этого бедолагу, но заметив, что тот стремительно приближается к ней с массивным таким тесаком в руках, со всей этой противной рожей, свисавших кожных складках на руках, он вообще больше напоминал скелет, чем человека, Анеш не выдержала — что-то вдруг дёрнулось в её голове — молниеносно взялась за арбалет под стойкой, навскидку прицелилась, нажала на спусковой крючок, и болт со свистом полетел по всей харчевне, настигая свою цель в горло. Но это его не остановило. Наверное, он даже и не понял, что умер, человек продолжал идти, пока кровь стекала вниз, и вдруг он понял, попытался потрогать свою шею, захлёбываясь в крови, выглядело это до боли обычно, без криков, посмертного сальто или стонов. Продолжая захлёбываться, тот сделал ещё шаг, просто не веря, что он-то оказался внезапно смертен, опустился на колени, на четвереньки, скрутился калачиком и умер.
Быть может, на этом история и кончилась, но сей сеньор, оставшись под впечатлением, видимо, провёл проверку Санши и спустя несколько дней ей была предложена работа... за шаволгу и за деньги. Работа была лёгкой: всего лишь доставлять дурманы в разные закоулки. Было понятно, что на лёгкие дурманы по типу шаволги всем было плевать, но что насчёт чего-то мощнее? Блург, перегонка того и перегонка сего, редкие образцы, привезённые из других стран. Работа была легка, конечно, пару раз за месяц её пытались поймать стражники, но благодаря проворности и смекалке та легко сбегала из различных тупиков и закоулков улиц Чевальера.
Нет оружия лучше, чем арбалет. Прикрепи поясной крючок, натяни тетиву, взведи своё орудие, прицелься навскидку и насладись моментом — нажми на крючок. Разве есть удовольствие в жизни лучше этого? Прекрати чью-то жизнь, ведь твой палец — судья и палач. Это и есть высшая радость жизни: быть тем, кто вершит чью-то судьбу, выбирая жить или умереть.
Мортимер находился в своей комнате: стол, кровать, стул, одинокая свеча. Сортируя товар, тот и не заметил, как же быстро стемнело. Жизнь, казалось, налаживалась. Недавно побритая борода всё ещё неприятно колола, отчего он постоянно чесался в приступе зуда. Потушив свечу, он уже было направился спать. Завтра ждал важный день! Столько работы было впереди, встреч, заказов, но... что-то треснуло, видимо, окно. Не успев даже посмотреть, что случилось, он не понял, как умер. Что-то мешало ему дышать. Ему было страшно, но кричать он не мог. По тулупу побежали ручьи крови, окрашивая бежевое сукно в алый.
Чевальерские улицы, забавно, что они скрывают? Вот за тем углом кто-то курит, вот за тем... кхм... не будем мешать дамам работать. Мало кто заглядывает в эти уголки, сосредоточиваясь на красивых и богатых городских улицах. Но мало кто знает, что скрывается внутри. Истинное лицо Чевальера кроется как раз в таких мелких деталях.
Его тащили в какой-то грязи, точнее даже волокли без особых усилий. Мортимера — отца и сына оставили валяться где-то в переулке, предварительно обобрав, проникнув в дом и украдя его сундук. Грязь заливала его лицо, что наполовину погрузилось во всю эту зловонную лужу. Глаза уставились куда-то в стену. А забыл ли я оплатить корчмарю свой долг?
Вскоре стало известно, что помощника варочника не совсем легальной и праведной небольшой преступной организации в Чевальере бездушно убили, оставив гнить рядом с собственным же домом, словно убийца желал, чтобы тело обнаружили. Варочник, что звали Осукайнен, был тем самым господином, что часто захаживал в харчевню и видел нападение бродяги, сидел на бочке и думал думы о том, где же найти замену.
Ещё вскоре Анеш пришло предложение, от которого нельзя было отказаться. Да как тут отказаться?! Она чувствовала себя важной, эдаким важным гвоздём во всей телеге организации, частью команды, членом всего общества. И за активную и качественную работу ей даровали право... выйти на новый уровень. Теперь ей не нужно было разносить дурманы по городу, теперь она помогала лично Осукайнену, для начала доставая по городу важные и редкие ингредиенты: блург, аврорину фиалку и прочие. Лаборатория господина находилась в подвале одного из портовых зданий, и здесь она стала часто пропадать в тех местах, помогая ему в варке уникальных настоек и наркотических веществ. Со временем задания с "принеси-подай" сменялись на что-то более уникальное и сложное, и она, погружённая в работу, иногда под действием шаволги, попутно пропитывалась высокими знаниями науки травничества, спустя полгода научившись работать с дистилляторами. Но во всём этом не было и промахов. Первые партии дурманов выходили мягко говоря плохими. Но по низкой цене и местные торчки могли вкусить данную усладу, что медленно их убивала.
Осукайнен посылал Анеш лично поставлять крупные партии товара, покуда преступная ячейка поставляла наркотики не только местному отребью, но и работала на экспорт, продавая партии проплывавшим мимо кораблям и торговцам, ведь деньги... не пахнут. Осукайнен, потихоньку сходя с ума от постоянного страха смерти, уже мало соображал в своей работе. Случаи с Мортимером повторялись лишь чаще, почти каждую неделю находили новое тело, пронзённое болтом. Он подозревал всех, в первую очередь своего ассистента Анеш, та просто оказывалась рядом, и паранойя падала и на неё. А сама Санша параноила не меньше, чувствуя паранойю мастера. И тут лишь стоял вопрос, чья паранойя победит первой. Однажды Санша то ли услышала, то ли узнала, то ли ей вовсе показалось или почудилось от очередного дурмана, что варочник собирается прикончить её. И она решила нанести... превентивный удар.
Вечер. Запах был просто невероятно ужасный — не лучшее место было залечь в этом переулке. Здесь она лежала с арбалетом под слоем мусора и тряпья, лишь узкая щель во всех этих предметах позволяла наблюдать за обстановкой вокруг. Вдали ходили люди, проезжали телеги, но её не интересовал весь этот сброд. Она ждала своего учителя со странным приветом. Сердцебиение ударяло в деревянный приклад, казалось, что древесина вибрирует, отвечая на этот зов. И вот он, идёт вместе с двумя людьми — явно охранниками, явно теперь он и спит с ними — настолько боялся за свою жизнь. Анеш, недолго думая, резко встала на колено, освобождаясь от ткани и мусора. У неё был лишь один шанс, не успеет ведь она перезарядить орудие, когда на неё побегут два амбала? Она вскинула своё орудие, сбитое дыхание мешало целиться, арбалет то и дело водило в сторону. В воздухе послышался щелчок.Болт полетел вперёд, чуть отклоняясь от своей траектории. Он ещё не достиг своей цели, как та поняла, что промазала. Болт впился в ногу Осукайнена. Анеш застыла, не сразу начиная перезаряжать парбалет, что заняло бы какое-то время. Мастер скривился, чуть ли не подскакивая на одной ноге, хватаясь за ногу, словно бы просто ударился мизинцем о дверь. Сопровождающие оголили свои тесаки, спрятанные под плащами. Всё было кончено. Она и не заметила, как в затылок варочника откуда-то сверху впился второй болт, насквозь пронзая его голову, второй болт впился в её плечо — явно промах и ошибка стрелявшего. Она лишь успела разглядеть, как створки противоположного дома успели открыться. Боль пронзила её тело, и арбалет сам выпал из её рук. Ничего не оставалось иного, как бежать.
Санша бежала так, как не бежала никогда, поражённая рука уже почти не чувствовалась, но та продолжала движение вперёд, пока не добежала до порта и не запрыгнула на ближайший корабль, всучив кошель местному капитану, который не то что был рад женщинам, но за увесистый кошель мог и потерпеть пополнение и провезти ту мимоходом. Корабль отправлялся в Предел.
Отто взбирался на крышу, было совсем уж темно, что было трудно понять, куда ступает его нога.
— Вот бестия, крыша слишком скользка после недавнего дождя, — недовольно пробурчал он. Болт был уже вогнан в паз, палец лежал на древке, не касаясь самого спускового крючка. Остановившись, он наконец-то увидел свою цель. Встав в полный рост, он мельком прицелился, покусывая свою губу.
— Во-о-о-от су-у-ука, — шутливо повторил свою фразу арбалетчик, ещё момент — и окно было разбито, цель пошатнулась, потихоньку опускаясь на пол и умирая.
— Обычный день для нас, да? — сказал Отто, вглядываясь в восходящую луну. — Обычный, мать его, день.
