Агония охватила тело юноши. Чудовищные мутации искривили его. Позвоночник стал выпирать ужасными костями из спины, чуть ли не разрывая кожу, сама же плоть юноши окрасилась в мертвенно-бледный цвет, а лицо покрылось ужасными воспалениями. Боль от многочисленных уродств сводила того с ума, сбивая любую мысль, что проскакивала в моменты здравого рассудка. Гершберт ныне, - ходячий труп, что вечно будет скитаться по земле, пытаясь прожить хотя бы ещё один день... но как же судьба привела его в такое положение? Начнём с самого начала...
Земли Монзана. Осень года Господня 283.
Янек Гершберг, владыка земель баронства Гершбергского, что находится у границ земель Хобских, всегда славился своим большим двором. Каменные стены старого родового замка Гершбергов были полны интриг, разговоров и историй, что таились в серых коридорах хобского камня. В одной из семей его придворных, что жили в призамковом доме, родился долгожданный сын. Агнешка, мастерская вышивальщица золотом, и Матуш, прославленный некогда солдат, что будучи простым солдатом, смог спасти жизнь барона в одной из флорских засад, за что и был щедро вознагражден и посвящен в личные оруженосцы Янека Гершберга. В один день, всё же, мать смогла увидеть округленный живот. Отец был вне себя от счастья. Тот молился отцу-господу на протяжении трёх дней в замковой часовне, лишь бы его сын родился и вырос здоровым.
Его молитвы были услышаны.
В тот день, когда начались схватки, старая повитуха Здена, известная на весь двор своим крутым нравом и золотыми руками, не стала церемониться. - В баню, милая, в баню! - скомандовала она, хлопая в ладоши. - Грейте воду, несите чистые полотна! Негоже дитя баронского оруженосца появляться на свет в духоте!
В жаркой, пропахшей дымом и целебными травами баньке, под присмотром суровой Здены и приглушенных молитв служанок, всё произошло на удивление быстро и легко. Словно сама природа, знающая о возрасте матери, смилостивилась над ней. И вскоре тишину прорезал не слабый писк, а громкий, требовательный и полный жизни крик.
Ребенок был крепким, румяным и не по-младенчески сильным. Он сжимал крошечные кулачки, словно готовый сражаться за свое место в этом мире. Сомнений не было - он родился абсолютно здоровым, что все присутствующие сочли настоящим чудом.
Прозвав сына Гершбертом, в честь барона, что много лет назад даровал молодой семье кров и уют. Роды прошли быстро и без каких-либо проблем, ребенок родился здоровым, что довольно удивительно, зная возраст его матери и отца. Дитя, что игриво смеялось, блеском своих глаз оглядывало своих родителей. Его, пока что, беззубый рот, находящийся в смеющейся улыбке, проговаривал свои первые гоготания. Всё же, двор доброго барона Янека Гершберта пополнился ещё одной душой.
Земли Монзана. Осень года Господня 300.
Судьба Гершберта была предопределена, кажется, ещё в тот миг, когда его отец, Матуш, впервые поднял меч на службе у барона. Он был рождён, чтобы продолжить путь отца — путь верного оруженосца, а затем и рыцаря, чья жизнь принадлежит сюзерену и звону клинков. Эта доля витала в самом воздухе их дома, пропитанном запахом кожи отцовских доспехов и стального масла.
Едва научившись ходить, Гершберт не выпускал из рук отцовский тренировочный меч, вырезанный из грубого дуба. Он был непропорционально велик для мальчишки, волочился по земле, но для Гершберта это был не просто кусок дерева — это был символ всего мира, мира отца, мира мужской чести и доблести. Его вселенной стал старый, пропахший сеном и мышами сарай на краю замкового хуторка. Там, под присмотром воркующих голубей на стропилах, он дни напролёт отрабатывал неуклюжие удары, воображая себя то грозным защитником замковых стен, то бесстрашным победителем драконов из маминых сказок.
Матуш, наблюдая за сыном, испытывал гордость, от которой сжималось горло. В упорстве мальчика, в его серьёзных, сосредоточенных глазах он видел продолжение себя, воплощение всех своих надежд. Но за гордостью всегда прятался холодный, цепкий страх. Он-то знал истинную цену рыцарской славы. Он видел, как молотки оружейников выковывают не только мечи, но и саваны, как с поля боя возвращаются не герои, а изувеченные тела. Мысль о том, что его мальчик, его Гершберт, может сложить голову где-нибудь на пыльной флорской границе в бессмысленной стычке из-за клочка земли, терзала его по ночам. Посему отец прежде всего учил своего сына не слепой ярости и силе, но уму, осторожности и ловкости. Ибо именно эти три качества позволили спасти барона в тот злосчастный день. Впрочем, Гершберт полностью внимал словам отца.
Однако детство Гершберта не было одиноким и мрачным. Его неразлучным товарищем стал Вибек, единственный сын и наследник барона Янека. Несмотря на голубую кровь и барство, Вибек был таким же сорванцом, готовым лазить по яблоням, пускать плотики в замковом рву и пачкать дорогие камзолы в земле. Стены замка и скромный дом оруженосца не были преградой для их дружбы.
Их дружба, скреплённая не сословными условностями, а искренней детской привязанностью, была по-настоящему настоящей. Они ещё не знали, что жизнь готовит им жестокие уроки и что долг, кровь и сословие со временем возведут между ними стены. Пока же они были просто двумя мальчишками, чей смех звонко разносился под древними стенами Гершберга, предвещая сложную и переплетённую судьбу.
Земли Монзана. Весна года Господня 308.
Стояло морозное, ветренное утро весны. Снег только что сошёл. Подснежники выглядывали из темных, покрытых каплями грязи, сугробов. Гершберт вышел из старого сарая, в котором прошло всё его детство. Выдохнув, юноша опустил свой взгляд на бескрайние зеленые луга монзано-хобской границы. Вдали виднелись зеленые пики хобских сосен, что ярко-оранжевыми стволами ослепляли Гершберта. Прекрасный зеленеющий вид пробуждающейся природы взбодрил заспанного монзанца, дав тому некий прилив сил. Внезапно, заострив своё внимание на деревеньке под холмом замка, юнец заметил прекрасную деву, что стирала белье у ручья. Её золотистые локоны свисали до земли, а глаза, словно изумрудные луга, смотрели в душу всей своей глубиной. Замерев на месте, Гершберт замялся. Придя в себя, он тут же соскочил с места, дав деру в другую сторону. Краса, так звали деву, лишь ухмыльнулась, смотря на застенчивого парнишку.Гершберт рванул с места с такой силой, будто за ним гналась вся хобская конница, но пробежал от силы два двора. Споткнувшись о низкий плетень, он едва не грохнулся в грязь, но успел схватиться за скрипучие ворота сарая. Сердце колотилось где-то в горле, сжимая дыхание, а в ушах стоял оглушительный звон. Он прислонился к прохладному, шершавому дереву, пытаясь унять дрожь в коленях, и украдкой, почти боясь, выглянул из-за угла.
Она была всё там же, у ручья. Всего пара десятков шагов - и он снова мог бы видеть каждый солнечный блик в её золотых волосах, каждое движение её рук, выжимающих бельё. Теперь он разглядел и тонкий стан, и изящный изгиб шеи, склонившейся над водой. Его ноги отказались бы нести его дальше, даже если бы он и захотел. Они словно вросли в землю, прикованные к этому месту невидимой цепью.
Он зажмурился, и под веками снова вспыхнули те самые глаза - яркие, как молодая трава после дождя, глубокие, как лесные озера. В них была какая-то затаённая усмешка, будто она знала, что он здесь, прячется, как мальчишка, и наблюдает. От этой мысли по спине пробежал противный, но сладкий холодок.
Единственная мысль кружилась в его голове - она его судьба. И он добьется её, кто бы ни стоял на его пути.
Земли Монзана. Утёс близи Воронек. Весна года Господня 308.
Вебек и Гершберт стояли у черного утёса над буйной рекой. Из-за таяния снегов, река поднялась, а её течение стало ещё более буйным. Многие рыбаки часто обходили это место стороной, ибо утонуть в здешних местах как плюнуть. Юноши же не обращали внимания на опасность. Они смотрели друг на друга, а их глаза горели от ярости и злобы. Кто бы мог знать, что и Вебек испытывал чувства к Красе, а узнав об её разговорах с Гершбертом впал в настоящее бешенство.
Скрестив мечи, Гершберт пытался отговорить друга детства от его поступка, давя на старые воспоминания и общее детство. Но Вебек был непреклонен. Дуэль завязалась у самого края обрыва, а гроза, что началась как нельзя кстати, лишь добавляла драматизма ситуации. Раскаты грома раздавались вдали, когда дуэлянты скрещивали свои клинки. Звон стали был заглушен барабанящим дождем и громом, потому никто из местных и подумать не мог, что кто-то отважился выйти в такую непогоду, так ещё и на берег буйной реки.
Гершберт делал всё, как учил отец. Парировав удар Вебека, Гершберт выбил из его рук клинок. Но и сын барона был не так прост. Схватив Гершберта за шею, он повалил того на землю. Перекатываясь по сырому камню по кругу, Гершберту удалось вырваться из захвата Вебека.
Раскат грома. Из-за дождя, утёс стал неимоверно скользким. Вебек скатился телом на самый край, кое-как ухватившись за выступ. Гершберт, попытавшись помочь другу, отчаянно пытался вымолить у того прощение, но Вебек молчал. Огонь в его глазах так и не потух. Выступ, за коий он держался, дал трещину. Миг - юноша падает с утёса в безумно плывущую реку. Крик Гершберта разнесся по всей округе. Смотря в глаза падающего друга, он до последнего видел, что Вебек так и не простил ему украденную любовь. Уткнувшись головой в камень, герою ничего не оставалось, кроме как горько рыдать о потере друга.
Земли Монзана. Баронский двор. Пир. Весна года Господня 309.
Спустя год многие позабыли о гибели Вебека. Гершберт упорно хранил молчание, пусть и корил себя каждую ночь, жалея о содеянном. Барон собрал вельмож, пригласил придворных и устроил великий пир в честь рождения второго сына. Гершберт не мог смотреть на ребенка, видя в лице того черты Вебека. Опустив взгляд, тот лишь находил утешение в объятиях Красы, что уже успела сыграть свадьбу с героем. Тяжело вздыхая, герой поплелся в подвал по просьбе барона занести вина, ибо в пылу пиршества алкоголь пропадал слишком быстро из-за обилия гостей с разных земель.
Скрипнув тяжелой дверью подвала, Гершберт спустился по сырым и холодным ступенькам вниз подвала. Холод и темнота имели зловещую атмосферу, но Гершберта это ничуть не пугало, ибо его путь освещал канделябр со свечами. Добравшись до старых дубовых бочек, Гершберт отлил кружку вина себе отдельно, пытаясь хоть немного расслабиться в одиночестве. Присев у старого зеркала, герой пристально стал рассматривать себя под лунным светом, что сочился из мелкого окошка. Внезапно, тот увидел, как в миг лунный свет перестал светить на зеркало. Обернувшись, перед героем представилась сцена, что сотни летучих мышей летают перед ним. Залетев в тёмный угол, стая развеялась в дымке. Из темноты стали виднеться два светящихся глаза, а из пасти сочилась пена и слюна. Присмотревшись, Гершберт увидел...
Всматриваясь в свои руки, Гершберт ощущал лишь одно - неистовый голод. Он потерял свой рассудок, испытывая его. Он хотел не простой пищи, а именно, что человеческой крови. Он не понимал, что с ним происходит, но остановиться он уже не мог. Пробравшись в дом, он заметил мирно спящую жену. Сам того не поняв, носферату проник в тень, полностью скрывшись. Передвигаясь по комнате малыми перебежками, тот наконец смог дойти до кровати Красы. Наклонившись и выйдя из тени, он сделал свой первый глоток человеческой крови.
Он отшатнулся, споткнулся о собственные, изменившие форму ноги, и рухнул на пол. В его груди, холодной и неподвижной, должно было разорваться сердце от горя, от раскаяния, от невыносимой боли. Он открыл свою ужасную пасть, чтобы издать горький, раздирающий душу вопль, чтобы разрыдаться… но ничего не вышло.
Внутри была лишь пустота. Мертвая, ледяная тишина. Слез не было. Не было сдавленных рыданий, не было трепета в горле. Только сухая, безжизненная пустота, страшнее любого отчаяния. Он пытался сглотнуть комок, которого не было, провести рукой по лицу, но его когти лишь царапнули жесткую, покрытую язвами кожу.
Он был монстром не только снаружи, но и внутри. Его человеческая душа была заперта в этой чудовищной оболочке, лишенная даже права на слезы. Все, что осталось от Гершберта это память о том, кем он был, и леденящее душу знание о том, кем он стал. И осознание, что это только начало.
Тогда из его перекошенной, звериной глотки вырвался звук, не принадлежащий ни человеку, ни зверю. Это был протяжный, полный бесконечной тоски и безысходности вой. Вой одинокого, проклятого существа, отринутого Богом и людьми, существа, которое больше не могло даже плакать. Он выл на всю спящую округу, но ему не мог ответить никто, кроме эха в его собственной мёртвой груди. Ибо большее сделать он действительно не мог. Его путь в ад только начался, и первой ступенью стала тихая спальня и тело его собственной жены.
Земли Хобские. Порт Нортэ. Лето года Господня 311.
Гершберт так и не смог принять, а тем более понять себя. Чудовище, отраженное в воде, было чужим; воспоминания о тепле, любви, долге - болезненным призраком. Каждый камень родного Гершберга, каждый шепот ветра в знакомых переулках напоминал ему о том, кем он был, и о том, кого он потерял в ту роковую ночь. Он должен был бежать. Исчезнуть. Стереть себя из памяти этого места, как стирают ошибку с пергамента.
Его взгляд упал на старый, пропахший дегтем и соленой водой порт. Боясь внимания людей, он вновь погрузился в тень. Ощущения для него были достаточно необычными. Прыгая из тени в тень, Гершберт смог дойти до заветного корабля. Он механически сунул руку в карман своего поношенного плаща, нащупав несколько монет, чудом уцелевших с прежней жизни. Не думая, не строя планов, он подошел к первому попавшемуся кораблю, у которого кипела погрузка. Спросил он путь у местной собаки, даже сам сразу не поняв, что способен говорить с той. Их взгляды пересеклись в переулке, когда пёс грыз чью-то кость. Носферату уже хотел и украсть ту с голодухи по крови, но пёс самостоятельно перестал грызть огузок, благородно присев на задние лапы. Недолгая пауза, и Гершберт в некой степени смог заговорить с псом. Пусть это было и трудно назвать диалогом, даже учитывая то, что он говорил с псом. Собака смогла каким-то образом объяснить несуразному вампиру, куда же стоит пройти, чтобы попасть на заветную пристань, а в конце диалога даже посочувствовала. Для Гершберта это был достаточно занимательный опыт.
...
- Куда путь держите? - прокричал он грузчику, его голос прозвучал хрипло и непривычно низко.
- В Заокеанье! К новым берегам! - был бодрый ответ.
Заокеанье. Безымянные земли по ту сторону известного мира. Место, где нет ни замка Гершберг, ни могилы его жены. Место, где его никто не знает. Идеальная могила для того, кем он стал. Он протянул капитану, суровому мужчине с лицом, обветренным морскими штормами, несколько монет. - Место. Самое дешевое.
Капитан оценивающе взглянул на его закутанную в капюшон фигуру, кивнул и указал рукой вглубь трюма. Темнота, духота и смрад дешевой солонины, пота и крыс — вот его новый удел. Он спустился вниз, забился в самый темный угол, подальше от скудных лучей света, пробивавшихся сквозь щели палубы. Деревянные лавки, на которых ютились такие же потерянные души, искавшие лучшей доли или бежавшие от прошлого, стали его ложем.
С каждым толчком волны о борт, с каждым скрипом корабль «Sancta-Anna» уносил его все дальше от всего, что он знал. Он сидел, не двигаясь, прислушиваясь к ритму чужих сердец вокруг, к их живой крови, что пьянила и мучила его. Но главная пытка была внутри — ледяная пустота, в которой лишь вой собственного безумия и воспоминания. Воспоминания о детстве, о глазах Красы.
Он не знал, что ждет его в Заокеанье. Новую ли жизнь в тени чужих городов? Новых ли жертв? Или просто забвение в бескрайних водах? Не имело значения. Он был уже не Гершбертом. Он был тенью, носферату, обреченным дрейфовать между мирами, не находя пристанища ни среди живых, ни среди мертвых. И первый шаг в эту вечную ночь он сделал, ступив на скрипящие доски корабля, уносившего его в никуда.
1. Гершберт
2. Характер: Настоящая придворная крыса. Жизнь при дворе в компании вельмож, советников и других благородных людей способствовало его развитию как собеседника, с которым можно поговорить о разных темах. Пусть он и обучался ратному делу, как отец, он никогда не упускал шанса залезть в библиотеку за очередным рассказом или повести. Всё же, после изнурительных тренировок всегда стоит отдохнуть. Не против посплетничать, льстить и обсуждать, в особенности в компании со знатными людьми. Привык показывать свой ум и сообразительность. Зачастую пытается обойтись без прямого конфликта, что, конечно, не отменяет того, что он может обгадить эту личность за спинами других. Может до ужаса бояться сородичей, в особенности тех, кто сильнее его.
3. Возраст: 27 - на момент обращения.
4. Сильные стороны: Естественно, вампирские способности. Несколько острый ум.
5. Слабые стороны: Как и все вампиры, слаб к солнцу и серебру. Страшится собственную внешность, потому постоянно её скрывает.
6. Цель: Найти новое место при дворе какого-нибудь вельможи.
...
1. Клан: Носферату
2. Человечность: 7
3. Дисциплины: Дикость/Затемнение
4. Поколение: ******
5. Аспект: ******
2. Характер: Настоящая придворная крыса. Жизнь при дворе в компании вельмож, советников и других благородных людей способствовало его развитию как собеседника, с которым можно поговорить о разных темах. Пусть он и обучался ратному делу, как отец, он никогда не упускал шанса залезть в библиотеку за очередным рассказом или повести. Всё же, после изнурительных тренировок всегда стоит отдохнуть. Не против посплетничать, льстить и обсуждать, в особенности в компании со знатными людьми. Привык показывать свой ум и сообразительность. Зачастую пытается обойтись без прямого конфликта, что, конечно, не отменяет того, что он может обгадить эту личность за спинами других. Может до ужаса бояться сородичей, в особенности тех, кто сильнее его.
3. Возраст: 27 - на момент обращения.
4. Сильные стороны: Естественно, вампирские способности. Несколько острый ум.
5. Слабые стороны: Как и все вампиры, слаб к солнцу и серебру. Страшится собственную внешность, потому постоянно её скрывает.
6. Цель: Найти новое место при дворе какого-нибудь вельможи.
...
1. Клан: Носферату
2. Человечность: 7
3. Дисциплины: Дикость/Затемнение
4. Поколение: ******
5. Аспект: ******
Последнее редактирование:
. 
