ООС ИНФОРМАЦИЯ
Имя: Отсутствует.
OOC ник: -
Раса персонажа: Волк, ликантроп.
Возраст: 2 месяца.
Языки: Язык Гару.
Внешний вид: Крупный щенок с белой шерстью. Не имеет передней левой лапы.
Характер: Звериный, является буквально диким детёнышем — игривым, жестоким, ведомым инстинктами. С раннего детства выживал в стае, где приходилось бороться за место «под солнцем». Отсюда выходит черта характера и одновременно сильная сторона - развитый интеллект на фоне других волков, интуиция, которая временами помогает выжить. Недоверие к чужакам, любопытство к окружающему его миру, осторожность и наблюдательность. Скрытое стремление постичь тот самый сакральный смысл собственного происхождения. Сильная привязанность к стае, с которой проводит больше, чем несколько недель; чувство долга.
Таланты, сильные стороны: Развитое на фоне других чутьё, внимание к деталям, мелочам. Выносливость, присущая всем тем, в ком течет кровь гару.
Слабости, проблемы, уязвимости: Сложности в понимании человеческих чувств и, собственно, языка. Излишняя недоверчивость к чужакам. Склонность к агрессии в стрессовых ситуациях, в угоду доминантной крови. Неуверенность в себе, страх при столкновении с чем-то, что может вызвать сомнение или с тем, чего не видел ранее.
Привычки: Звать маму, бегать за хвостом, обнюхивать и проверять всё носом, полагаясь больше на нюх, нежели на другие чувства восприятия. Во время тревоги — рыть под собою почву или снег.
Мечты, цели: Отсутствуют, зверь живёт от сезона к сезону, исполняя заложенные природой инстинкты — поиск пары, миграция, взросление, утоление голода. Сейчас его задача не умереть от голода и вернуть себе семью.
Порода: Зверорождённый (люпус)
Племя: Серебряные Клыки
Архетип: Галлиард, Лунный Танцор
Дух-покровитель: Изначальный
Ранг: Отсутствует (необращенный) / Игромеханически — Клиат
OOC ник: -
Раса персонажа: Волк, ликантроп.
Возраст: 2 месяца.
Языки: Язык Гару.
Внешний вид: Крупный щенок с белой шерстью. Не имеет передней левой лапы.
Характер: Звериный, является буквально диким детёнышем — игривым, жестоким, ведомым инстинктами. С раннего детства выживал в стае, где приходилось бороться за место «под солнцем». Отсюда выходит черта характера и одновременно сильная сторона - развитый интеллект на фоне других волков, интуиция, которая временами помогает выжить. Недоверие к чужакам, любопытство к окружающему его миру, осторожность и наблюдательность. Скрытое стремление постичь тот самый сакральный смысл собственного происхождения. Сильная привязанность к стае, с которой проводит больше, чем несколько недель; чувство долга.
Таланты, сильные стороны: Развитое на фоне других чутьё, внимание к деталям, мелочам. Выносливость, присущая всем тем, в ком течет кровь гару.
Слабости, проблемы, уязвимости: Сложности в понимании человеческих чувств и, собственно, языка. Излишняя недоверчивость к чужакам. Склонность к агрессии в стрессовых ситуациях, в угоду доминантной крови. Неуверенность в себе, страх при столкновении с чем-то, что может вызвать сомнение или с тем, чего не видел ранее.
Привычки: Звать маму, бегать за хвостом, обнюхивать и проверять всё носом, полагаясь больше на нюх, нежели на другие чувства восприятия. Во время тревоги — рыть под собою почву или снег.
Мечты, цели: Отсутствуют, зверь живёт от сезона к сезону, исполняя заложенные природой инстинкты — поиск пары, миграция, взросление, утоление голода. Сейчас его задача не умереть от голода и вернуть себе семью.
Порода: Зверорождённый (люпус)
Племя: Серебряные Клыки
Архетип: Галлиард, Лунный Танцор
Дух-покровитель: Изначальный
Ранг: Отсутствует (необращенный) / Игромеханически — Клиат
Биография
Осень 310-го года. Обычная погода на закатной земле Предела была омрачена частыми дождями: гремел и барабанил гром, а тучи низвергли на землю яркие удары молний, сотрясающие земную твердь. В такую погоду хозяин собаку из дома не выгонит, поэтому стае волков приходилось ютится в пещере, воспитывая свой многочисленный помёт и питаясь остатками.
Однако в логово пришёл другой волк, белый и совсем другой — он желал взять своё. Ему все подчинились, несмотря на то, что он никогда не жил как они, и сам он не был волком, но уважение десятка голодных сверкающих глаз питала сила. Молодой вожак пытался возразить и был быстро поставлен на место.
Вторженцем в эту обитель был никто иной как оборотень, Леохарт, рагабаш и последний представитель племени Сокола на Пределе. Никто из безмозглых волков не знал зачем он это делал. Может быть звериное начало в сердце хомида взяло верх, может быть его брало любопытство, а может быть он хотел исполнить почетную миссию каждого волколака: плодиться и размножаться, созидать под боком верные общины, кормиться от них и пополнять своё «воинство». Вероятно, что он пытался повторить деяния своего отца Седоуса, который так рьяно следил за волчьим поголовьем. Но волков это не беспокоило, они жили сегодняшним днём и их не волновала предтеча. Главная волчица в стае оказалась по воле случая фертильна, несмотря на то, что уже выносила одну партию щенят в этом году и кормила их молоком. Она оказалась обременена ещё одним выводком — они с трудом прокармливали летних щенков, те уже учились охотится и ели мясо, но звери не знали какая трудность придёт с наступлением зимы и разрождением нового, незапланированного природой, помёта.
Волчица стала со временем меньше ходить. Но она их выносила, и к середине осени на свет появилось шестеро пищащих волчат, один из которых был незримо отмечен сверхъестественной кровью. Он не видел ничего, ничего не слышал, чувствовал лишь запахи родни, вкус молока, тепло материнского меха. Полностью лысый, он толкался со своими братьями, борясь за материнскую грудь.
Пока была осень пещера для волчат была полна молочных рек, старший помёт уже полностью перешёл на мясо, но впереди гремела зима. Все две недели Он тух в этой сырой пещере, не отлипая от матери, единственной проводницы в этом мире. Он пищал и учился ходить, учился слушать, учился нюхать других сородичей, которые ласково подталкивали его своими носами на пути ко взрослению. В один из дней густая пелена слезла с его глаз и ушей, он наконец-то увидел мир вокруг, пусть это было и волчье логово. Будь Он человеком, то вспеленился бы градом эмоций и вдохновения в преддверии нового мира, но Он был зверем, поэтому жил дальше как зверь.
В своем помете его слегка сторонились. Он рос сильнее и быстрее других волчат, поэтому часто побеждал в играх, он кусал сильнее, сильнее бросался, сильнее цапал хрупкими коготками младенца, но бывали моменты, когда его братья и сестры менялись в своей натуре, сторонились, издевались над ним, будто бы он не принадлежит всецело миру волков, будто бы они в их безмозглой животной стихии резко следовали инстинкту, трубящему о присутствии оборотня.
Ночью он видел сны, но не все такие как у обычных волков. Когда его братья во снах бегали за зайцами и видели несчётное количество костей, ему представлялись мимолётные неясные абстракции, непонятные ему самому. В них была заложена суть его крови, но все эти послания рассыпались об отсутствие какого-либо разума — различные существа, символизмы, люди, гром и молнии не могли быть разобраны даже мудрыми жрецами, что уж говорить про щенка.
Уже наступила зима и первые снега. Место, где обитала волчья стая стало мельчать на дичь, тем более когда в стае не пять щенков, а целая дюжина. Всю ораву было трудно содержать, за ней даже было трудно следить. До той степени, что пара волчат из старшего выводка, уже пытавшиеся охотится под взором стариков, попросту пропали, так и не вернувшись.
Миграция для волков это обыденное дело. Всей стаей они отправились к новому логову, стараясь по дороге углядеть за молодняком и за совсем щенятами, идущим впереди. В походе да и до него приходилось голодать, но волкам это состояние до боли привычно, Он также почувствовал неутолимый голод в те дни. Они денно и нощно преодолевали мили, причем лучше чем если бы это делал человек, однако новорожденные сильно замедляли ход. Их пришлось подталкивать, держать в зубах, направлять, когда они отвлекаются, вытаскивать из нарастающих сугробов.
Они шли достаточно долго чтобы погода испортилась. Округа наполнилась завываниями ветра, снежинки, с которыми игриво баловались щенки по дороге, обратились в комья, заваливающие всю стаю. В нос бил ветер и лёд, затуплявший нюх. В глазах, что могли из-за ветра открываться лишь в полсилы, была одна лишь белизна снега. Ноги подкашивались от нарастающих сугробов и покидающих сил. Лапы отмерзали так сильно, что уже не чувствовали ни тел, ни следов родни. А щенок с белой шерстью полностью сливался в этом узоре, теряясь из виду.
Когда волчонок осилил открыть глаза в этой пурге в следующий раз, Он уже не видел ни свою мать, ни кого-либо ещё. Лишь толстый слой снега, стены сугроба, в который Он угодил и был потерян собственной роднёй. Коченеющими лапами Он начал пробивать себе путь к более твёрдой земле, ну или хотя бы такому снегу, что выдержит малый вес щенка. Силы медленно покидали его, однако животная воля к жизни разгоняла кровь по телу, позволив выбраться из толстых слоёв снега. Ему оставалось лишь слепо идти вперёд, передыхать среди корней деревьев и идти дальше, надеясь вернуться к стае или найти укрытие получше. Он не знал в какую сторону ему идти и просто шёл под завывания ветра, резко оборвавшиеся щелчком.
Брызги крови окропили снег, который медленно заметался новым слоем. Волчонок угодил в огромный медвежий капкан, благо, лишь одной лапой. Она висела на остатках сухожилий, принося невероятную боль. На скуления волчонка и его вой никто не отозвался, он инстинктивно вгрызся в это окровавленное месиво, впервые по-серьезному используя свои клыки, ведь прежде ему удавалось жевать лишь ту дичь, что приносили мать и отец. Когда его лапа перестала держаться за мышцы и плоть, Он ринулся вперёд. Терял кровь, спотыкался, падал в снег лицом, непривычный к отсутствию лапы, на которую опирался всю свою жизнь.
Вдали мелькали огни деревень. Он наконец-то добрался до тёплого места в виде опустевшего курятника, где улегся зализывать рану и отоспаться. Кровь оборотня не дала ему истечь — он выжил, но остался дефектным щенком, одним в этом огромном и неприветливом мире.
Однако в логово пришёл другой волк, белый и совсем другой — он желал взять своё. Ему все подчинились, несмотря на то, что он никогда не жил как они, и сам он не был волком, но уважение десятка голодных сверкающих глаз питала сила. Молодой вожак пытался возразить и был быстро поставлен на место.
Вторженцем в эту обитель был никто иной как оборотень, Леохарт, рагабаш и последний представитель племени Сокола на Пределе. Никто из безмозглых волков не знал зачем он это делал. Может быть звериное начало в сердце хомида взяло верх, может быть его брало любопытство, а может быть он хотел исполнить почетную миссию каждого волколака: плодиться и размножаться, созидать под боком верные общины, кормиться от них и пополнять своё «воинство». Вероятно, что он пытался повторить деяния своего отца Седоуса, который так рьяно следил за волчьим поголовьем. Но волков это не беспокоило, они жили сегодняшним днём и их не волновала предтеча. Главная волчица в стае оказалась по воле случая фертильна, несмотря на то, что уже выносила одну партию щенят в этом году и кормила их молоком. Она оказалась обременена ещё одним выводком — они с трудом прокармливали летних щенков, те уже учились охотится и ели мясо, но звери не знали какая трудность придёт с наступлением зимы и разрождением нового, незапланированного природой, помёта.
Волчица стала со временем меньше ходить. Но она их выносила, и к середине осени на свет появилось шестеро пищащих волчат, один из которых был незримо отмечен сверхъестественной кровью. Он не видел ничего, ничего не слышал, чувствовал лишь запахи родни, вкус молока, тепло материнского меха. Полностью лысый, он толкался со своими братьями, борясь за материнскую грудь.
Пока была осень пещера для волчат была полна молочных рек, старший помёт уже полностью перешёл на мясо, но впереди гремела зима. Все две недели Он тух в этой сырой пещере, не отлипая от матери, единственной проводницы в этом мире. Он пищал и учился ходить, учился слушать, учился нюхать других сородичей, которые ласково подталкивали его своими носами на пути ко взрослению. В один из дней густая пелена слезла с его глаз и ушей, он наконец-то увидел мир вокруг, пусть это было и волчье логово. Будь Он человеком, то вспеленился бы градом эмоций и вдохновения в преддверии нового мира, но Он был зверем, поэтому жил дальше как зверь.
В своем помете его слегка сторонились. Он рос сильнее и быстрее других волчат, поэтому часто побеждал в играх, он кусал сильнее, сильнее бросался, сильнее цапал хрупкими коготками младенца, но бывали моменты, когда его братья и сестры менялись в своей натуре, сторонились, издевались над ним, будто бы он не принадлежит всецело миру волков, будто бы они в их безмозглой животной стихии резко следовали инстинкту, трубящему о присутствии оборотня.
Ночью он видел сны, но не все такие как у обычных волков. Когда его братья во снах бегали за зайцами и видели несчётное количество костей, ему представлялись мимолётные неясные абстракции, непонятные ему самому. В них была заложена суть его крови, но все эти послания рассыпались об отсутствие какого-либо разума — различные существа, символизмы, люди, гром и молнии не могли быть разобраны даже мудрыми жрецами, что уж говорить про щенка.
Уже наступила зима и первые снега. Место, где обитала волчья стая стало мельчать на дичь, тем более когда в стае не пять щенков, а целая дюжина. Всю ораву было трудно содержать, за ней даже было трудно следить. До той степени, что пара волчат из старшего выводка, уже пытавшиеся охотится под взором стариков, попросту пропали, так и не вернувшись.
Миграция для волков это обыденное дело. Всей стаей они отправились к новому логову, стараясь по дороге углядеть за молодняком и за совсем щенятами, идущим впереди. В походе да и до него приходилось голодать, но волкам это состояние до боли привычно, Он также почувствовал неутолимый голод в те дни. Они денно и нощно преодолевали мили, причем лучше чем если бы это делал человек, однако новорожденные сильно замедляли ход. Их пришлось подталкивать, держать в зубах, направлять, когда они отвлекаются, вытаскивать из нарастающих сугробов.
Они шли достаточно долго чтобы погода испортилась. Округа наполнилась завываниями ветра, снежинки, с которыми игриво баловались щенки по дороге, обратились в комья, заваливающие всю стаю. В нос бил ветер и лёд, затуплявший нюх. В глазах, что могли из-за ветра открываться лишь в полсилы, была одна лишь белизна снега. Ноги подкашивались от нарастающих сугробов и покидающих сил. Лапы отмерзали так сильно, что уже не чувствовали ни тел, ни следов родни. А щенок с белой шерстью полностью сливался в этом узоре, теряясь из виду.
Когда волчонок осилил открыть глаза в этой пурге в следующий раз, Он уже не видел ни свою мать, ни кого-либо ещё. Лишь толстый слой снега, стены сугроба, в который Он угодил и был потерян собственной роднёй. Коченеющими лапами Он начал пробивать себе путь к более твёрдой земле, ну или хотя бы такому снегу, что выдержит малый вес щенка. Силы медленно покидали его, однако животная воля к жизни разгоняла кровь по телу, позволив выбраться из толстых слоёв снега. Ему оставалось лишь слепо идти вперёд, передыхать среди корней деревьев и идти дальше, надеясь вернуться к стае или найти укрытие получше. Он не знал в какую сторону ему идти и просто шёл под завывания ветра, резко оборвавшиеся щелчком.
Брызги крови окропили снег, который медленно заметался новым слоем. Волчонок угодил в огромный медвежий капкан, благо, лишь одной лапой. Она висела на остатках сухожилий, принося невероятную боль. На скуления волчонка и его вой никто не отозвался, он инстинктивно вгрызся в это окровавленное месиво, впервые по-серьезному используя свои клыки, ведь прежде ему удавалось жевать лишь ту дичь, что приносили мать и отец. Когда его лапа перестала держаться за мышцы и плоть, Он ринулся вперёд. Терял кровь, спотыкался, падал в снег лицом, непривычный к отсутствию лапы, на которую опирался всю свою жизнь.
Вдали мелькали огни деревень. Он наконец-то добрался до тёплого места в виде опустевшего курятника, где улегся зализывать рану и отоспаться. Кровь оборотня не дала ему истечь — он выжил, но остался дефектным щенком, одним в этом огромном и неприветливом мире.
Последнее редактирование:
