Средь тихих руин доносились едва-слышные шаги. Тук-тук. Два низкорослых существа с сумками за спиной двигались в неизвестном направлении. Тип-топ. Резко от разрушенных стен эхом разнеслась громкая речь на табгирау:
-Так ты говоришь, что видел рядом со спуском их? Рядом с нашим лагерем? — Едва слышно произнёс ш’ул, тыча перед собой тростью и слегка повернув голову.
-Не просто видел, а и разговаривал. И у них есть название - манисахару (в переводе с табгирау - люди). И что бы шдиры не говорили, это не такие уж плохие существа. Они пришли сюда поглазеть на наши красоты и на нас самих, из их же слов.
-Ты так говоришь, будто я разделяю их взгляды. Хотя на твоём месте, я бы не стал приближаться к этим… Как ты их описывал? Высоким и безбородым? — Темнокожий коротыш остановился, слегка приподняв голову и задумался, в попытках представить как выглядят люди.
-Угу-м. — Молчаливо кивнул спутник ш’ула. — Как видишь, — произнеся с не намеренной иронией, — я живой и здоровый, и вреда мне никто не причинил. Хоть гротдоры и кхазады в общении будут поприятнее, но у этих хотя бы истории интереснее.
-Ты ещё и их рассказы слушал? — Кочевник приподнял бровь, повернув голову вправо.
-Угу-м. — Вновь кратко промычал другой странник. — Они назвали себя флорами. Якобы, там, — ш’ул указал пальцем вверх, — наверху, есть бо-о-ольшая твердыня именуемая Флоревенделем. А верят они в некое Флорендство.
-Флорендство? А почему их земли тогда зовутся Флоревенделем, а не Флоренделем?
-Без понятия. Их ход мыслей довольно сложно понять. Они верят в то, что у них на родине, над Звёздными пещерами, за большим подобием Царь-Озера, жил очень сильный манава (в переводе с табгирау - человек) по имени Флоренд, и теперь, когда он умер, они ему поклоняются.
-Флоре-е-ендство… — протянуто и со смехом произнёс плохо-зрячий ш’ул.
-Флоре-е-ендство! — ответил его зрячий спутник.
Ш’улы продолжали идти. Мимо них раскрывались виды брошенной цивилизации и изживших себя земель. Один из кочевников же вслушивался в каждый уловимый звук - не только для наслаждения, а и для защиты. Ничего не гарантировало, что на путешественников не нападёт какой-нибудь квазикрот, который посчитал бы ш’улов вторженцами на его территорию. И хоть постоянная тишина устраивала одного из них, второй всё никак не мог держать язык за зубами.
-А ещё, в честь этого Флоренда устраивают целые походы. Это как если бы мы прорвались через лес гвиран, обошли весь каменный лес и чудом проплыли Царь-Озеро, чтобы рассказать какой сильный у нас эшгрихир.
-Забавно. Но, с какой-то стороны, есть в этом что-то увлекательное. Проходишь долгий, интересный путь, и при этом выполняешь благое дело. Хоть и бесполезное.
-Вот именно, что бесполезное. А умереть ради подобного от рук порождения Бездны я бы точно не хотел. Хотя, судя по их мягкотелости, они даже с квазикротами никогда не сталкивались.
-Мягкотелости? — Образ человека, который ш’ул так усердно составлял, слегка изменился. В общем и целом, составление картины жителя поверхности являлось для жителя Звёздных Пещер чем-то вроде пазла. Образ был то слишком высоким, то слишком низким, то слишком широким…
-Именно. Их было… М-м-м… — ш’ул остановился, почёсывая свой подбородок. Его спутник, слыша то что шаги прекратились, также перестал идти. — Трое. Хотя палаток было четверо… Впрочем, неважно. Двое мужей и одна… Ну очень некрасивая женщина. Худая, светлая, всё такое.
-Небось ещё в два раза выше тебя была, верно? — В шутку произнёс странник.
-И это сейчас передо мной шутит почти-что слепец с именем Хиридрим? Да, она была где-то на два или три шага выше меня.
Тохтхиридрим залился смехом, после чего ударил товарища тростью и продолжил движение. В мешке что-то зазвенело.
Запад Высоких кочевий. В бурлящей жизнью стоянке племени Бардъихрим отдыхает очередной ш’ул, наслаждающийся жизнью. Таковы реалии жизни в Звёздных Пещерах: если за день ничего не произошло, то он равносилен празднику. Окружающие мужчину кочевники проводили досуг как могли - пили грибные настойки, готовили мясо квазикротов и громко пели песни. Сам же ш’ул лежал, пялясь в потолок кожанной палатки. Его вполне себе устраивала кочевая жизнь, но ему нужно было как-то развиваться. Вечное пребывание в своём уголке начинало надоедать, а ещё сильнее ухудшившееся зрение дало понять, что вскоре его будет слепить не только от солнечного света, а и от ламп.
Мысли словно одновременно и переполняли, и всё не приходили в голову ш’ула. Он выглянул из палатки, посмотрев на поднимающийся от костра дым и шумящих сородичей, после чего решил присоединиться к веселью, дабы хоть в какой-то мере отвлечься.
Среди толпы он подметил своего лучшего друга, с которым они знакомы ещё с самых малых лет - Адрэхмдума. Он выделялся довольно тёмным цветом кожи даже как для ш’ула, а также длинными волосами, завязанными в косу.
-Эхмдум! — Руки двух кочевников быстро “столкнулись” с характерным хлопком, и после довольно крепкого рукопожатия Тохтхиридрим продолжил речь. — Как жизнь?
-Как видишь - прекрасно. Все живы, квазикроты не лезут - чем не повод для счастья? — С забитым мясом и грибами ртом говорил кочевник, поглядывая на своего товарища. В один момент он резко встал, насыпал ещё одну порцию и протянул ту Хиридриму. — Держи.
-Ещё бы я отказывался. — Произнёс ранее задумчивый ш’ул, после чего взялся медленно поедать блюдо. — Есть какие новости?
-Конечно есть. — Кивая и продолжая жевать произнёс темнокожий. — Вчера, поговаривают, в лагерь заявился шдир, пока все спали.
-Шдир? А он чего здесь забыл? От Адхагригрума до сюда дорога далёкая, да и ему были бы больше рады какие-нибудь Кирваны. — Слегка приподняв брови произнёс удивлённый кочевник, периодически делая паузы на трапезу.
-Я похож на всезнающего? Сдаётся мне что это вообще байка, чтоб малых запугать, дабы по ночам из палаток не вылазили. Не суть важно. Говаривают, там в Адхагригруме праздник закатили.
-А это ты у кого выудил? Я ведь тебе об этом ещё не говорил. — Вопросительно спросил Хиридрим.
-У того же, кто мне про пришедшего вчера шдира рассказал. Радовались концу дэхгирума, якобы у них дети с призыва вернулись, полноценными членами общества стали. Но, честно говоря, меня это не особо волнует. Хоть мы с Адхагригрумом и работаем, но шдиры у меня симпатии не вызывают, как и их культура.
-Адхагригрумом, несмотря на его население - важная опора. Если бы не он, мы бы уже жили по соседству с Бездной. Я предпочту помогать братьям, хоть и шдирам, нежели гротам или кхазадам.
Разговор длился ещё час, два, три… Соплеменники обсуждали всё подряд: думали о будущем, вспоминали прошлое и радовались настоящему. Было место и для дискуссий - Тохтхиридрим и Адрэхмдум всё пытались выяснить являются ли слухи о объявившемся в лагере шдире правдой, а также обсуждали положение эшхвергов в Адхагригруме. Впрочем, несмотря на столь серьёзные темы, день, а точнее, уже ночь, не стали ни чуть мрачнее.
Из особо крупной палатки в лагере доносились звуки какого-то громкого обсуждения. Члены племени косо поглядывали на шатёр, и сквозь шум веселья вслушивались к теме спора.
-...Я отлично вас понимаю, но если в Адхагригруме узнают, что мы принимаем изгнанных эшхвергов - нам могут надавать по лысине! — С некой боязнью в голосе молвил самый молодой из участников дискуссии.
-Мнение шдиров стало для тебя важнее братьев? Ты посмотри - они такие же как мы, свободные люди, зачем нам их отвергать? — На этот раз, заговорил уже довольно старый ш’ул, слегка нахмурив свои седые брови.
-Ясмхри-эриг, мы уважаем ваше мнение, но что если наши отношения с городом ухудшаться из-за этих нескольких бедолаг? — Уверенным голосом заводил довольно молодой кочевник, судя по всему, друг того самого советника, который боялся гнева шдиров.
-Шдиры не вглядываются в эшхвергов. Они, скорее всего, уже забыли как выглядит эта несчастная семья. Если мы позволим им жить с нами, они будут неотличимы от нас. — Продолжал утверждать хриплым голосом старик-ш’ул.
-Успокойтесь! Совет собрался не для бессмысленных споров! Судхир, Ришикеш, в ваших словах есть смысл, но мы не можем думать об одной лишь выгоде. Пускай братья наши, эшхверги, обосновываются здесь. Пускай им насыпят щедро еды и выдадут новую одежду. И я более не желаю вновь слышать в пределах совета споры на подобную тему. — Твёрдо и чётко промолвил ш’ул с довольно низким голосом, из-за чего все члены дискуссии сразу же затихли. Семья эшхвергов покинула палатку с облегчённым видом, пока сами члены совета продолжали что-то обсуждать.
-Э, э, Хиридрим, глядь! — Изо рта ш’ула вылетело несколько кусков мяса и грибов, а сам тот тряс друга за плечо, указывая на пришедших из Адхагригрума ш’улов. — Вот о них мне рассказывали. Муж и два ребёнка, городские. Ещё и из шатра совета вышли!
-Успокойся, Эхмдум. Ты сам то головой подумай, чего это шдирам в наш лагерь идти, так ещё и с детьми? Доедай и встаём, попробуем сами с ними разговор завести. — Ш’ул подвёлся, подгоняя своего товарища. Тот же, в свою очередь, закончил с похлёбкой и насыпал ещё, при этом, есть не стал. Держа миску с едой в обеих руках, Адрэхмдум вместе с Тохтхиридром двинули к эшхвергам.
-Здравы будьте! — Сказал ш’ул, протягивая “новорождённым” кочевникам похлёбку и выдавливая из себя такую широкую улыбку, насколько был способен выдавить.
-Здравствуйте! — Коротко и радостно ответил отец двух ш’улов. Передав миску с похлёбкой детям, сам он решил разузнать побольше о племени. — Как я понимаю, хоть вы и работаете с Адхагригрумом, вы рады даже беглым эшхвергам?
-Видишь. Говорил же, не могут это быть шдиры. — Шёпотом на ухо другу произнёс Хиридрим. — Конечно! Все мы, ш’улы, братья. А вы вообще чем в городе занимались?
-Я… Хм. Боюсь, в табгирау и не найдётся подходящего слова. Я собирал товары, производимые такими же эшхвергами, после чего занимался их продажей. Порой, дело выходило за рамки Адхагригрума - к гротам, или ещё куда дальше. Поэтому меня и изгнали. — Эшхварг глянул на своего ребёнка, после чего вновь перевёл взгляд на кочевников. Эхмдум молча смотрел за происходящим, всё так же широко и нелепо улыбаясь.
-”Ещё куда дальше”? С кем же ещё кроме ш’улов, гротов и кхазадов можно торговать? — С ещё большим интересом спросил Хиридрим.
-Поверьте, мы видим лишь о-о-очень малую часть того, что могли бы. Слыхали о Арварохе? Земли песка… То есть, зыбчатой, жёлтой почвы. В тамошних краях ценят те руды, которые не могут добыть даже гротдоры, зато можем добыть мы. — Эшхварг говорил так, словно являлся самым добрым ш’улом во всех Звёздных пещерах, а Хиридрим и Эхмдум являлись его спасителями, несмотря на то, что видят они его впервые.
Двое ш’улов внимательно слушали эшхварга, для себя осознавая, что каждое его слово - по опасности близко к пороху, который производит Хиридрим. Они продолжали слушать сказы нового кочевника до тех пор, пока не решили, что это заходит слишком далеко, из-за чего поспешно закончили беседу.
Весьма ожидаемо для кочевников, которые успели побеседовать с эшхвергом, тот уже через день, пока все спали, в попыхах покинул лагерь, перебравшись к лояльному к Совету Гильдий племени. Впрочем, кое-что ему удалось - он смог посадить семя заинтересованности в голове Хиридрима. Тохтхиридим, которому на данный момент в районе шестидесяти лет, уже как четыре десятка лет занимается практически одним и тем же делом - изготавливает порох, материалы для которого добывает вместе с другими кочевниками. После, плотно закрытые и защищённые бочки перевозятся в Адхагригрум, где используются для добычи руд и борьбы с порождениями близлежащей Бездны. Хиридрим, несмотря на наличие товарищей, работает в одиночку, и способен проводить долгие часы, наблюдая за процессом создания чудо-порошка. Эта, как хорошая, так и плохая черта характера, и привела к тому, что ш’ул заработал себе крайне паршивое зрение. Хоть теперь он и носит очки, или, что более привычно, крайне нелепый шлем, закрывающий глаза, туманность никуда не пропадает, из-за чего защита нужна скорее ради того, дабы не ослепнуть в край. Жизнь Тохтхиридрима можно сильно романтизировать, что отчасти и происходит на протяжении истории, но практически до самого финала - это весьма однообразный быт, где меняется лишь локация.
Возвращаясь к теме: Хиридрим, благодаря болтливому Эхмдуму, уже знал о неких землях “выше Пещер и дальше Загорья”, но считал это не более, чем байкой или выдумкой. Теперь же, узнав и о пустынях Арвароха, ш’ул увидел шанс не только разнообразить жизнь, но и улучшить свои знания и умения. Кочевникам свойственно перебираться с места на место, узнавая что-то новое - и Тохтхиридрим затеял более долгое и опасное путешествие, нежели обычно.
Раздарив соплеменникам многие драгоценности и полезности, полученные после последней продажи пороха Адхаргригруму, Хиридрим собрался в собственный путь. Без клишированной трагедии с подорванным лагерем, нападением монстров или бурными проводами - все приняли решение ш’ула спокойно, разделили с ним по чарке грибной настойки, после чего продолжили заниматься собственными делами. Кочевник, успев за полвека изучить Небесные проходы, принялся добираться к другой части Загорья, постоянно укрываясь от квазикротов и прочих тварей. Бедолаге довелось завалить не один проход за собой, дабы хоть как-то обезопасить дорогу и ночлег. Уже через несколько месяцев, ш’ул находился среди кхазадов, испытывая явное недовольство - результат работы с весьма нетерпеливыми шдирами Адхагригрума. Не желая взаимодействовать со светлокожими братьями, Тохтхиридрим, воспользовавшись запасом дрингаров, заработанных в ш’ульской твердыне, кое-как смог разменять их в одном из банков, среди работников которого находился эшхверг.
С небольшим опозданием, да стоит поведать о том, как Хиридрим связал свою жизнь с порохом. Будучи обыкновенным кочевником, выступающим в качестве связного между племенем и шдирами, ш’ул, помимо того, что находился в движении больше других, знал больше о жизни в твердыне и военном ремесле. В качестве “жеста доброй воли”, заодно демонстрирующего готовность Адхагригрума на работу с кочевниками, Тохтхиридриму, выступившему как разменная монета, даровали знания о искусстве создания пороха. В первую очередь, порох должен был помочь прокладывать пути через скальные породы, а также защищать странствующих ш’улов от всевозможных жителей Звёздных Пещер. На деле же, расчёт шёл на то, что знание о порохе передастся и следующим поколениям кочевников - которых, возможно, через несколько веков, попросят об услуге, когда напор Бездны сдерживать станет ещё сильнее.
И Тохтхиридрим выполнял свой долг как следует. Весь создаваемый порох (имеющий некоторые различия с гротским, ввиду неимения нужных ингридиентов), он хранил в стальных бочках (так как дерева в Звёздных Пещерах не так много, в отличии от руд), после чего убойной связкой взрыва и металлических осколков давал всей округе понять, что квазикроты не сумеют подойти к лагерю кочевников и на километр.
Оказавшись в порту, а в последствии и на борту судна, пороховеда преследовало постоянное ощущение близкой смерти. На самом деле, Хиридрим преувеличивал, словно выискивая повод для себя вернутся в родные Пещеры - ведь даже у кочевника есть зона комфорта, к которой не принадлежит бескрайнее море и палящее солнце, под лучами которого он практически не видит. Но пути назад, как и денег на него, уже не было. Очутившись на ещё более жарких землях Арвароха, ш’ул начал корить себя за столь глупое и бездумное решение, до тех пор, пока не пришёл к принятию, осознав, что даже его племя не всегда находилось в благоприятной местности для жилья. Подрывник всей душой желал покинуть пустынные земли, но каков смысл от путешествия, если ты не пожинаешь с него плоды? - С аналогичной мыслью, Тохтхиридрим, знающий лишь табгирау, был вынужден изучить и арварошский язык, на ряду с амани, проведя в землях песка и солнца не менее десятка лет. Постепенно, хоть и не полноценно, ассимилируюсь, ш’ул начал предоставлять свои услуги людям: бурый порох (точнее, его подобие, известное жителям Загорья), в отличии от дартадского, дешевле в производстве, а всё, что помогает избежать ручного труда под жарой - на вес золота для людей.
Несмотря на всю свою бодрость и готовность к диалогу (ведь к людям как таковых предрассудков у ш’улов, близких к Адхагригруму, нету в связи с практически полным отсутствием контактов с жителями поверхности), выработавшуюся во время бодрой и весёлой жизни среди племени, Хиридрим не желал долго оставаться на месте. Он постоянно перебирался от города к городу, осознавая, что ему доведётся посетить и другие государства - а времени, к счастью, хватает с головой. Помешала же планам, или, наоборот, поспособствовала, находка подрывника - другие ш’улы, ещё более потерянные чем он, возглавляемые инженером Тотхбхарати. Увидев в них новое кочевое племя, тот, словно всё время был частью группы, весьма быстро прижился. Своеобразный эшгрихир обещал выходцам из Звёздных Пещер новый, благоприятный край, подземелья которого будут не сильно хуже родных грибных лесов. Не в способности отказать, Тохтхиридрим отправился в долгую путь - прямо во время которой ему исполнился восьмой десяток лет, который он встречал не под привычными породами Пещер, а под всё такими же противными, хоть и лунными, лучами. Повидав красоты берегов Морфитских островов и далёкие виды Флореса, пороховед наконец-то ступил на Предел, поправляя на голове сваренную Тотхбхарати стальную каску, закрывающую глаза.
