[Травник | Алхимик | Вор] Мюргис | "Во дворе - трава. От травы - в дрова."
- Автор темы paws
- Дата начала
- Сообщения
- 2
- Реакции
- 0
это я если чо пел пашку не баньте прошу
- Сообщения
- 3 727
- Реакции
- 5 773
ВАТИВ ВАТИВ ВАТИВ ВАТИВ
- Сообщения
- 2
- Реакции
- 0
ваааа тиииииив ваааа тиииииив
- Сообщения
- 3 727
- Реакции
- 5 773
ты чё
- Сообщения
- 93
- Реакции
- 215
[Запись на клочке коры, пером, дрожащей лапой]
Я нашёл... пещеру. Нет, не ту, где обитают духи леса, не ту, что кишит змеями или другой шипящей дрянью. Просто — пещера. Сухая, тёплая, глубокая, с хорошей акустикой. Я кричал туда слово "дурак" — и "дурак" вернулся ко мне трижды, будто соглашается. Наверное, пещера знает, кто в ней поселился. Приятно, когда тебя понимают, пусть даже это пустота. Решено. Здесь будет моя лаборатория. Назову её... как бы ты назвала её, матушка? "Гнездо Идиота"? Нет, это уже было. Пусть будет "Хижина Дыма". Поэтично. В конце концов, если всё пойдёт по плану — дымом она будет полна чаще, чем разумом. Я вернулся к грибам. Осторожно. Варил, сушил, толок, нюхал. Один дал видения, другой — просто заставил меня смеяться два часа над словом "настойка". Надо записывать. Нужно систематизировать, как ты учила. Я, кстати, снова начал вести табличку. Похоже на алхимию, правда? Ну, с элементами безумия. Мой любимый — второй. Он добрый. Как старый друг, который не требует ничего взамен. А что до остальных... исследую. Понемногу, я стал понимать: мне нужен помощник. Кто-то, кто будет приносить травы, следить за огнём, говорить, что я гений. Сначала я хотел взять себе камень. Назвал его Пилюля. Но Пилюля треснул, когда я на него сел. Теперь у меня есть ветка. Её зовут Ветка. Она гнётся, когда я ей нравлюсь. Думаю, мы подходим друг другу. Я всё чаще думаю о возвращении. Но не как побитый кот, нет. А как великий алхимик, как буря в пузырьке. Одену свои лучшие тряпки, надушусь мятой и скажу: "Вот он я. Помните Мюргиса? Он вернулся. Смотрите, что я сварганил." Пока что, конечно, единственное, что я варю — это кашица из мха и грибов. Но ведь каждый великий начинал с малого. Даже ты, мама. Правда ведь?
Если кто читает это... знай: я не безумен. Я ищу путь. Просто путь мой пахнет странно, ведёт через шишки, и из за него смеются кусты.
[Фрагменты дневника, обгорелые по краям, пахнут сосной и дымом]
День какой-то там. Возможно, третий месяц. Или пятый. В календаре закончились числа, и я пририсовал свои. Сегодня у меня 42-ый Тумеряль. Иногда мне кажется, что я стал частью леса. Лапы обросли лишайником, мысли путаются, как корни. Я разговариваю с совами. Не потому, что одиноко — просто они умнее, чем кажутся. Однажды старая сова, я её зову Цыц, посмотрела на меня так... будто знает всё. Я спросил её: «Я совсем свихнулся?» Она молчала, но выразительно. Это даёт надежду. Обустроился. У меня есть три важных угла:
Я нашёл... пещеру. Нет, не ту, где обитают духи леса, не ту, что кишит змеями или другой шипящей дрянью. Просто — пещера. Сухая, тёплая, глубокая, с хорошей акустикой. Я кричал туда слово "дурак" — и "дурак" вернулся ко мне трижды, будто соглашается. Наверное, пещера знает, кто в ней поселился. Приятно, когда тебя понимают, пусть даже это пустота. Решено. Здесь будет моя лаборатория. Назову её... как бы ты назвала её, матушка? "Гнездо Идиота"? Нет, это уже было. Пусть будет "Хижина Дыма". Поэтично. В конце концов, если всё пойдёт по плану — дымом она будет полна чаще, чем разумом. Я вернулся к грибам. Осторожно. Варил, сушил, толок, нюхал. Один дал видения, другой — просто заставил меня смеяться два часа над словом "настойка". Надо записывать. Нужно систематизировать, как ты учила. Я, кстати, снова начал вести табличку. Похоже на алхимию, правда? Ну, с элементами безумия. Мой любимый — второй. Он добрый. Как старый друг, который не требует ничего взамен. А что до остальных... исследую. Понемногу, я стал понимать: мне нужен помощник. Кто-то, кто будет приносить травы, следить за огнём, говорить, что я гений. Сначала я хотел взять себе камень. Назвал его Пилюля. Но Пилюля треснул, когда я на него сел. Теперь у меня есть ветка. Её зовут Ветка. Она гнётся, когда я ей нравлюсь. Думаю, мы подходим друг другу. Я всё чаще думаю о возвращении. Но не как побитый кот, нет. А как великий алхимик, как буря в пузырьке. Одену свои лучшие тряпки, надушусь мятой и скажу: "Вот он я. Помните Мюргиса? Он вернулся. Смотрите, что я сварганил." Пока что, конечно, единственное, что я варю — это кашица из мха и грибов. Но ведь каждый великий начинал с малого. Даже ты, мама. Правда ведь?
Если кто читает это... знай: я не безумен. Я ищу путь. Просто путь мой пахнет странно, ведёт через шишки, и из за него смеются кусты.
[Фрагменты дневника, обгорелые по краям, пахнут сосной и дымом]
День какой-то там. Возможно, третий месяц. Или пятый. В календаре закончились числа, и я пририсовал свои. Сегодня у меня 42-ый Тумеряль. Иногда мне кажется, что я стал частью леса. Лапы обросли лишайником, мысли путаются, как корни. Я разговариваю с совами. Не потому, что одиноко — просто они умнее, чем кажутся. Однажды старая сова, я её зову Цыц, посмотрела на меня так... будто знает всё. Я спросил её: «Я совсем свихнулся?» Она молчала, но выразительно. Это даёт надежду. Обустроился. У меня есть три важных угла:
- Угол для сна. Мягкий, пахнет мхом и молью.
- Угол алхимии. Шипит, парит, плюётся.
- Угол паники. Там я кричу, когда ничего не работает.
Ещё построил полку из веток. Долго не держала — рухнула и убила банку с пыльцой. Я решил, что это знак. Назвал место катастрофы «Алтарь Случая» и приношу туда странные штуки, которые нахожу: раковину, камень с дыркой, мышиный череп. Это помогает. Не в алхимии, но в душе становится чуть теплее. Ем, что растёт. Иногда ловлю ящериц — они резкие, но вкусные. Один раз пытался сварить зелье из болотной воды и желаний. Получилась жёлтая жижа, которая вызвала у меня поэтический припадок. Я три часа рифмовал всё, что видел. Я записал это и решил: может, я не просто алхимик. Может, я ещё и поэт. Кто запретит мне быть обоими? По ночам бывают страхи. Лес шепчет. Кажется, будто кто-то идёт — шаги, дыхание. Но стоит выйти — ничего. Или кто-то прячется. Я зову его Шорох. Мы не друзья. Но он тоже часть здешней жизни, как я, как Цыц, как Пятнистый Хихикач. Иногда, когда особенно тоскливо, я представляю, как кто-то приходит. Не с вилами — а с интересом. Кто-то, кто скажет: «Мюргис, а покажи, как ты варишь свои зелья». И я, раскрасневшись, поведу его к котлам, объясню, откуда этот гриб и почему он щекочет внутри. Мы будем смеяться. Может быть — вместе. Но пока что — только я. И это тоже хорошо. Я учусь быть собой. Учусь слушать огонь, понимать дым, и дружить с тишиной.
[Страница, исписанная неровным почерком. Чернила будто разведены слезами или росой.]
День 113 по системе «Пока не сойду с ума». Или, может, 312. Цыц сказала: «Кру-у». Я перевёл это как «Довольно уже, хватит». Сегодня я понял: я устал быть один. Не просто один, как гвоздь в доске. А как книга без читателя. Вроде бы есть страницы, буквы, даже интересные мысли... а кому всё это? Сосне? Она, конечно, благодарная публика, но молчит уж слишком одобрительно. Я в сотый раз сварил зелье «На всякий случай» и в сотый раз оно превратилось в крикливый пар. И тогда я вдруг подумал — а зачем? Зачем я всё это? Я хотел стать великим алхимиком. Хотел, чтобы обо мне говорили: «Вот Мюргис! Он продал дурман герцогу, и тот стал философом!» Я мечтал о славе, о том, как меня приглашают на пиры, и я вместо тостов рассказываю рецепты зелий с хихиканьем и блеском в глазах. А теперь я только хихикаю сам с собой. У меня даже голос стал как у леса — тихий, сиплый, с мхом на концах. Вчера мне приснилась деревня. Хакмарри. Те, кто меня изгнали, смотрели с укором. Но я смотрел на лавку, где продавали мёд с орешками. Я проснулся и плакал. Не от боли — от голода. Голод по лицам. По глупым спорам. По запаху печёной репы на площади. По тому, как кто-то случайно толкнёт тебя в проходе и пробормочет: «Ой, извини, Мюргис». Я не хочу прощения. Я хочу присутствия. Может, я и изгой. Но я жив. И если я могу варить зелья, которые щекочут душу, — может, кто-то всё же захочет меня выслушать. Может, я принесу свои зелья в деревню. Или в другую. Или стану бродячим лекарем. Или хотя бы торговцем странностей. Я боюсь. Но тишина больше не греет. А мир там — шумный, глупый, но живой. Я собираю вещи. Прячу зелья в сумки. Завтра прощусь с лесом. Цыц говорит: «Кру». Я решаю, что это значит: «Попробуй снова».
Я слышал о Заокеанье — земля, где травы пахнут сильнее, чем воспоминания, а ягоды там такие, что один только сок их может тебя унести в места, которых нет даже в снах. Никто толком не знает, как туда добраться, но слухи упорно шепчут, будто на запад, за Вечный прибой, есть путь. Это место зовут по-разному: кто Райским Устьем, кто Проклятым Берегом. Но для меня это просто шанс. Шанс забыть Хакмарри. Шанс стать кем-то новым. Не то чтобы я жалел о содеянном. Я зверь — и я живу, как зверь. Но сердце у меня не каменное, хоть и покрыто коркой одиночества. Возвращаться в Хакмарри? Нет уж. Там каждый куст шепчет, что ты чужой. А тут, в тени деревьев, под визг ветра, я могу стать собой — и в то же время кем-то другим. Я начал собираться. Небольшой мешок с сушёными грибами (одни для питания, другие... для вдохновения), пара охотничьих безделушек, немного трав, нож с треснутой рукоятью — всё, что нужно, чтобы начать путь. Я нашёл старую лодку, выброшенную рекой. Подлатал её смолой и мхом. Решил — если судьба не перевернёт меня в первые дни плавания, значит, у меня действительно есть шанс. Последние дни в лесу я провёл спокойно. Срывал последние цветы весны, будто прощался с ними. Записывал в дневник свои мысли — вдруг кто прочтёт когда-нибудь. "Этот звересь жил, мечтал, хотел больше, чем имел. А больше — это уже преступление?" Ночью перед отплытием я увидел во сне мать. Она стояла в лесу, с чашей в лапах, и улыбалась. "Ты всегда был упрямый, Мюргис. Только не забудь, упрямство — оно как настойка. Может быть лекарством, а может и ядом." Вот я и иду. Вернее, плыву. Волны хлещут по борту. Спина уже мокрая, лапы дрожат от холода. Но внутри что-то греет — не огонь, нет. Это надежда. Моя собственная, выстраданная, вымоленная, выкуренная из старых коряг и заплесневелых грибов. Я доберусь до Заокеанья. Там я стану великим алхимиком. Там меня будут звать не изгнанником, а творцом. Там я построю мастерскую, где дым будет пахнуть не гарью, а началом.
Там я начну всё заново.
ПЕРСОНАЖ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
[Страница, исписанная неровным почерком. Чернила будто разведены слезами или росой.]
День 113 по системе «Пока не сойду с ума». Или, может, 312. Цыц сказала: «Кру-у». Я перевёл это как «Довольно уже, хватит». Сегодня я понял: я устал быть один. Не просто один, как гвоздь в доске. А как книга без читателя. Вроде бы есть страницы, буквы, даже интересные мысли... а кому всё это? Сосне? Она, конечно, благодарная публика, но молчит уж слишком одобрительно. Я в сотый раз сварил зелье «На всякий случай» и в сотый раз оно превратилось в крикливый пар. И тогда я вдруг подумал — а зачем? Зачем я всё это? Я хотел стать великим алхимиком. Хотел, чтобы обо мне говорили: «Вот Мюргис! Он продал дурман герцогу, и тот стал философом!» Я мечтал о славе, о том, как меня приглашают на пиры, и я вместо тостов рассказываю рецепты зелий с хихиканьем и блеском в глазах. А теперь я только хихикаю сам с собой. У меня даже голос стал как у леса — тихий, сиплый, с мхом на концах. Вчера мне приснилась деревня. Хакмарри. Те, кто меня изгнали, смотрели с укором. Но я смотрел на лавку, где продавали мёд с орешками. Я проснулся и плакал. Не от боли — от голода. Голод по лицам. По глупым спорам. По запаху печёной репы на площади. По тому, как кто-то случайно толкнёт тебя в проходе и пробормочет: «Ой, извини, Мюргис». Я не хочу прощения. Я хочу присутствия. Может, я и изгой. Но я жив. И если я могу варить зелья, которые щекочут душу, — может, кто-то всё же захочет меня выслушать. Может, я принесу свои зелья в деревню. Или в другую. Или стану бродячим лекарем. Или хотя бы торговцем странностей. Я боюсь. Но тишина больше не греет. А мир там — шумный, глупый, но живой. Я собираю вещи. Прячу зелья в сумки. Завтра прощусь с лесом. Цыц говорит: «Кру». Я решаю, что это значит: «Попробуй снова».
Я слышал о Заокеанье — земля, где травы пахнут сильнее, чем воспоминания, а ягоды там такие, что один только сок их может тебя унести в места, которых нет даже в снах. Никто толком не знает, как туда добраться, но слухи упорно шепчут, будто на запад, за Вечный прибой, есть путь. Это место зовут по-разному: кто Райским Устьем, кто Проклятым Берегом. Но для меня это просто шанс. Шанс забыть Хакмарри. Шанс стать кем-то новым. Не то чтобы я жалел о содеянном. Я зверь — и я живу, как зверь. Но сердце у меня не каменное, хоть и покрыто коркой одиночества. Возвращаться в Хакмарри? Нет уж. Там каждый куст шепчет, что ты чужой. А тут, в тени деревьев, под визг ветра, я могу стать собой — и в то же время кем-то другим. Я начал собираться. Небольшой мешок с сушёными грибами (одни для питания, другие... для вдохновения), пара охотничьих безделушек, немного трав, нож с треснутой рукоятью — всё, что нужно, чтобы начать путь. Я нашёл старую лодку, выброшенную рекой. Подлатал её смолой и мхом. Решил — если судьба не перевернёт меня в первые дни плавания, значит, у меня действительно есть шанс. Последние дни в лесу я провёл спокойно. Срывал последние цветы весны, будто прощался с ними. Записывал в дневник свои мысли — вдруг кто прочтёт когда-нибудь. "Этот звересь жил, мечтал, хотел больше, чем имел. А больше — это уже преступление?" Ночью перед отплытием я увидел во сне мать. Она стояла в лесу, с чашей в лапах, и улыбалась. "Ты всегда был упрямый, Мюргис. Только не забудь, упрямство — оно как настойка. Может быть лекарством, а может и ядом." Вот я и иду. Вернее, плыву. Волны хлещут по борту. Спина уже мокрая, лапы дрожат от холода. Но внутри что-то греет — не огонь, нет. Это надежда. Моя собственная, выстраданная, вымоленная, выкуренная из старых коряг и заплесневелых грибов. Я доберусь до Заокеанья. Там я стану великим алхимиком. Там меня будут звать не изгнанником, а творцом. Там я построю мастерскую, где дым будет пахнуть не гарью, а началом.
Там я начну всё заново.
ПЕРСОНАЖ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
- Сообщения
- 3 727
- Реакции
- 5 773
ЧТООО ЭТО ПИЗДДА
- Сообщения
- 3 727
- Реакции
- 5 773
- Сообщения
- 460
- Реакции
- 1 130
Выход из архива
Архивов ПСЖ: 1\3
Архивов от следяшего: 0\2
- Сообщения
- 1 160
- Реакции
- 903
хуясе
- Сообщения
- 166
- Реакции
- 230
