Основная информация
Имя, Прозвища: Ворин / Помешанный
ООС ник: BusArtist
Раса: Морфит - Дхарши
Возраст: 120
Внешний вид: Гигант для своего вида. Рост его сродни морфитскому, а именно 7 футов. Волосы его смолянистого цвета длинные, имеет небольшую бородку. Глаза кроваво-алые, ярко выделяющиеся на фоне окровавленного белка глазных яблок. На левом ухе имеется латунная серьга.
Характер: Ворин – добряк по жизни, быстро забывающий многие обиды, кроме тех, что оскорбляют его художественную натуру. Однако он не злопамятный, просто вновь уйдет в самобичевание над холстом, нежели будет что-то менять.
Таланты, сильные стороны: Опытный художник, вся жизнь которого проходила перед холстом, а также вполне исправно может следить за порядком дома и всячески за ним ухаживать. Домосед, что уж.
Слабости, проблемы, уязвимости: Помимо своего гигантизма и врожденной шизофрении, у Ворина слишком уж часто случаются небольшие кровоизлияния на глазных яблоках, выделяющие яркую радужку на затемненном от крови глазе, от чего может казаться вид черных, как уголь, глаз.
Привычки: В нарастающих приступах шизофрении имеет привычку гиперфиксации на объекте интереса. Разговаривать с немой тишиной.
Мечты, желания, цели: Получить признание своим работам. Сгинуть в компании кого-либо, кроме своих "незримых" друзей.
Языки: Амань , Морфитский
Предметы вдохновения: Абсолютно любое явление, что каким-то образом заинтересует его “внутреннюю” натуру, обычно это тени и образ надвигающейся бури.
Приоритетные стили: Портреты, Пейзажи.
Любимое выражение: Ужас так же заслуживает быть запечатленным в картинах, как и красота.
Биография
Детство и первое начало
В тёплую весеннюю ночь, когда моряки небольшого портового городка уходили на законный отдых по местным пабам, а некоторые трактиры уже во всю разливали сладкий эль.Детство и первое начало
В массивные ясеневые двери ничем не выделяющегося дома раздался приглушённый стук. В час ночной, под скрежет металлических створок двери, хозяин увидел на пороге своём укутанного в потрёпанные ткани дитя, отпрыска серокожих дикарей. Оглядев в ночную тьму и наблюдая только пьяненьких, вываливающихся из заполненных таверн, хозяин тяжко выдохнул и от доброты души своей взял дитя под свою опеку. Унеся ребёнка в дом, хозяин, чьё имя в дальнейших воспоминаниях будет всплывать как "Марин", разбудил свою уже уснувшую жену и представил той чадо. Будущая мать, которая особо не участвовала в творческом становлении художника-шизофреника, оценила деяние своего мужа и забрав укутанного ребёнка на руки, прогнала Марина прочь из спальни. Оставшись с дитём наедине.
С раннего детства ребёнок, прозванный Ворин, проявлял интерес к ремеслу своего приёмного отца, целыми днями помогая в его художественной мастерской. И так, в один из дней, когда Ворин с отцом относили одну из своих работ богатому заказчику, мальчик, наслаждаясь рассказами отца о его прошлых работах, мимолётным взглядом поймал надвигающееся бури. Сквозь толщу закрывающих небосвод туч пробивались небольшие лучи, озарявшие малые острова света на бушующей воде, и мрак вспененных тёмно-лазурных вод вглядывался в сознание ребёнка. Казалось, будто сама пучина смотрела в его душу, и тихим шёпотом ветра проговаривала ему бессвязные слова. Не придавая этому особого значения, Ворин продолжил свою прогулку с отцом и уже только возвратившись домой и приготовившись ко сну, глянул он в небольшое окошко, что выходило к пейзажу моря. Ещё большая тьма и сила ветра стали овладевать разумом парнишки, неразборчивый лепет обратился в малые предложения, призывая юнца творить. Пол ночи он, склоняясь над тлеющими свечами, изображал на небольшом куске пергамента свои ощущения, тот трепет и те чувства. Однако мастерства ему не доставало, и его буйство эмоционального перепада быстро стихло, также быстро, как и началось.
Юношество и роковое бытие
Двадцатую свою весну Ворин встретил в скудном одиночестве. Бессонными ночами он работал над своими картинами, внешне же стал походить на помешанного: глаза его от переутомления утопали во тьме, а кровеносные капилляры на глазных яблоках часто лопались от перенапряжения. Словно одержимый, он склонялся над холстом, изображая образы, навязанные тихим шёпотом дождливых ветров. И вот в один из тёплых весенних дней, когда после очередной бессонной ночи Ворин сидел, любуясь своим новым творением, в мастерскую зашла дева. Простая служанка, что работала в доме одного зажиточного купца, который довольно часто заказывал разные пейзажи в мастерской Марина. С предательской тишиной в голове, утомлённый Ворин глядел на девицу, и после небольшой неловкой паузы они заговорили. Разговор не был каким-то из ряда вон выходящим. Очередной заказ на ничем не выделяющийся среди прочих пейзаж. Однако когда заказ был составлен, а сроки обговорены, девушка вышла из мастерской, и силуэт уходящей девицы так сильно врезался в душу не ведающего парня. Днём и ночью Ворин трудился над заказанной картиной, обдумывая то не известное для себя ощущение, ведя беседу с ветром, что нашёптывал ему различные советы. Он решился не окончить разговор с ней.
В знойный день, когда отец разносил свои работы заказчикам, Ворин ожидал прихода девушки. В медленном танце шло время, ощущаемое им в уме, и когда в двери мастерской предстал столь приятный взору силуэт, Ворин, уже отрепетировав свой диалог с внутренними друзьями, начал столь желанный диалог. После приветствия и вручения заказанной картины, как бы невзначай, парень продлил беседу. Недолго шла их беседа: они разговаривали о картинах, которые так часто заказывал купец, и так отдалённо парень пригласил девушку сделать ей портрет. Наблюдая робкое смущение парня, девушка с лёгкой улыбкой приняла предложение.
Следующим утром они встретились в мастерской отца Ворина, и, собрав инструмент и холст, пара отправилась на небольшой холм, что располагался чуть в отдалении от городка. Вид с него открывался завораживающий: зелёный, слегка гористый берег, белый портовый городок, в котором кипела жизнь, тёмный, даже сырой портовый район, с которого доносились крики моряков, подготавливающих корабли к отплытию. Вдали над всем пейзажем возвышался белый маяк. И в центре взора молодого художника – небольшая улыбка лёгкого силуэта девы. И так, недолго думая, и разместив весь инструментарий у себя, Ворин стал творить свой новый шедевр.
Но и этот миг умиротворения не мог продлиться спокойно. Тихие голоса незримых друзей стали медленным шумом, затуманивающим разум, и красочный портрет девы, что пестрил яркими красками с каждой новой деталью, преображался в новые формы и краски. Новые тона стали преобладать над классической живописью, и сам портрет стал значительно искажаться. Сильный контраст цветов и красок выделял из себя некий шарм. И вот когда работа была окончена, и Ворин предоставил её девушке, та с неким разочарованием оглядела пестрящую красками картину и ушла, не сказав и слова.
Не понимающий всего произошедшего, парень просто сел на траву и оглядывая открывающийся взору пейзаж и изукрашенный холст, Ворин уже после некоторого времени оскорбился действиями девушки и, вспоминая ничтожную продуваемость своих работ, разочаровался, то ли в своих руках, то ли в друзьях, что с раннего детства были с ним. Шептались там за спиной, иногда замолкали, иногда пели, но в этот раз они смеялись, злорадствовали, словно над провалившимся выступлением шута.
Уже уставший терпеть это немое издевательство, он повелев им замолчать, продолжил свои тяжёлые раздумья в тишине. Вечером вернувшись в отцовскую мастерскую, выставил у витрины картину девушки и, подготовив пустой холст, сидел, глядя на него. Взяв краски и кисти и посмеявшись над своими работами, юноша продолжил, как ни в чём не бывало, работать, затаив в душе глубокую обиду и сожаление о прошедшем.
Времени прошло достаточно, девушка та перестала заходить в мастерскую с заказами от купца. Уже от других его слуг Ворин узнал, что девушка вышла замуж и покинула этот портовый городок. Эту новость он принял холодно, словно это была чужая, за которую и не стоило бы переживать, однако душевная обида иногда напоминала о себе.
В пути за новым
Морфитская жизнь долга, и без какого-либо интереса к ней, Ворин продолжал работать над своими трудами, чуть ли не полностью отдаваясь работе. Со временем он стал понимать, что его “незримые друзья” начинают подталкивать его натуру на более резкие перепады фактур и визуализации его мыслей. Прожив более века со своей помешанной натурой, она стала чёткой как никогда. В отблесках теней он наблюдал чужое внимание, за это время он стал чаще посещать местную церквушку, боясь за своё состояние. И вправду, после посещения церкви он покидал стены святых залов с некой свободой от гнетущего присутствия тьмы. Укореняя в себе веру, он продолжал спокойно работать и уже с большим холодом относился к теням и чужому шёпоту. Их было много: от детских звонких голосов до старческих чахнущих шипений. Иногда они вместе шептали ему в могильной тиши ночи, иногда голос сливался в один, похожий на его собственный. Иногда голоса сменялись силуэтами, которые были где-то там, сзади, по бокам. И так его безумства стало прогрессировать. И так, в очередную бессонную ночь, краем уха Ворин услышал от пьяных моряков, вываливающихся из корчмы, о слухах неких неизведанных землях на западе, далеко за морскими далями. Поддавшись влиянию внутренних голосов и одобрительному напутствию отца и матери, воодушевлённый Ворин, оставив всё, кроме нескольких кистей, отправился в порт в поиске корабля, который смог бы довезти его до новых земель.
Конечно, не сразу, но ближе к вечеру молодой художник познакомился с капитаном одного судна, которое отправлялось в те края с торговой миссией, и выкупив себе одно место, отправился покорять морские просторы. Долгим выдался путь: дни и ночи, знойный штиль и яростные бури сменяли друг друга. И с давно забытым вожделением Ворин считал дни прибывания в пути, в надежде в новых, неизведанных землях открыть для себя новые пейзажи и лица, которые, возможно, смогут оценить его возможности и навыки.
