ООС информация.
Имя, прозвище и прочее: Мириэль Литуи, Мири.OOC Ник: Miriel_Lithui
Раса персонажа: Морфит.
Возраст: 66 лет.
Внешний вид: Высокорослая морфитка (около 6,5 футов). Световласая. По телу рассыпаны реки шрамов, полученные во время обучения стрельбе из лука. Руки жесткие, ладони особенно отличаются количеством мозолей. Тело девушки нельзя назвать мускулистым, но и тощей её обозвать не получится.
Характер: спокойная, слегка застенчивая. Трудолюбивая, честная. Никогда не начнет спор первой, всегда старается оставаться в стороне. Можно посчитать её нелюдимой, но она лишь слегка не приспособлена к общению.
Таланты, сильные стороны: искусство стрельбы из лука, художество. Девушка хорошо обучена грамоте морфитов.
Слабости, проблемы, уязвимости: рассеянная, неуклюжая. Не умеет пить, особенно в компаниях. Часто забывает мелочи о людях, с которыми знакома. Старается не заводить разговор первой. Страшится любых насекомых.
Привычки: поджимает губы в любой неугодной ей ситуации. Временами оглядывает углы комнат, когда входит в помещение(навязано тревожностью).
Мечты, желания, цели: завести новые знакомства, обучиться ремеслу или продолжить своё путешествие по миру. Развиваться в искусстве.
Биография.
Детство, юношеские годы.
Детство, юношеские годы.
Детство морфитки проходило легко и беззаботно. Родители обучали Мири всему, что знали сами. Жила она в любви, достатке пищи и тепле. В целом, жизнь её нельзя было назвать "тяжелой" или "сложной". Но всё закончилось ровно в тот момент, когда её родители погибли. «Перешли кому-то дорогу», отчего и стали жертвами жестокого убийства. Мири слышала от разных соседей, что её отец с матерью выступили против слов тогдашнего барона, создав тому множество проблем, связанных с управлением собственных земель. За это вмешательство, создавшее кучу неприятных для барона событий, родители Мириэль поплатились жизнью: их «по-тихому» убрали, заставляя замолкнуть от страха и всех остальных участников данного дела. Ребенка пощадили лишь потому, что выгоды от её смерти никому не было. Но что чувствовала сама Мири? Это произошло слишком быстро, слишком неожиданно: во мгновенье ока девушка потеряла всё. Днями и ночами Мириэль скиталась по округе, не желая возвращаться в тихий, "мертвый" дом. Она молила всех богов о помиловании. Помиловании либо смерти. Но этот ужас продолжался. Её сердце заполнила обида. Разочарование в "Высших силах", нежелание иметь что-то общее со всем этим. Отказ от веры произошел в то же время. Морфитка не желала более молить богов о пощаде. Не желала стоять на коленях, как верная псина, скуля о своих внутренних ранах, прося помилования.
Пища не попадала в её рот неделями, а бодрствование продолжалось до тех пор, пока она не валилась обессиленным мешком на землю. Временами её «подкармливали» бывшие соседи, которым становилось жалко ребёнка. Только благодаря этим морфитам девчушка и смогла выжить. Она скиталась по темным закоулкам города в поисках какой-либо надежды. Надежды или конца. Так продолжалось около нескольких месяцев.
Её нельзя было назвать живой—лишь существующей, в какой-то степени.
Её руки не поднимались до самоубийства. Она лишь надеялась, что смерть по естественным причинам наступит раньше, чем какой-нибудь хмырь попытается её охомутать. Зря, ведь временами она всё же подвергалась жестокому обращению со стороны нечестивого люда. Ею пользовались, втаптывая в грязь. Её руки были обессилены, она не могла защититься. Желание жить угасало с каждым восходом солнца.
Пища не попадала в её рот неделями, а бодрствование продолжалось до тех пор, пока она не валилась обессиленным мешком на землю. Временами её «подкармливали» бывшие соседи, которым становилось жалко ребёнка. Только благодаря этим морфитам девчушка и смогла выжить. Она скиталась по темным закоулкам города в поисках какой-либо надежды. Надежды или конца. Так продолжалось около нескольких месяцев.
Её нельзя было назвать живой—лишь существующей, в какой-то степени.
Её руки не поднимались до самоубийства. Она лишь надеялась, что смерть по естественным причинам наступит раньше, чем какой-нибудь хмырь попытается её охомутать. Зря, ведь временами она всё же подвергалась жестокому обращению со стороны нечестивого люда. Ею пользовались, втаптывая в грязь. Её руки были обессилены, она не могла защититься. Желание жить угасало с каждым восходом солнца.
Взросление.
Так продолжалось до момента, пока одна старушка не заприметила её, скитающуюся по безлюдным улочкам города. Привела к себе, отпаивая и откармливая. Первое время Мири шугалась женщины. Каждое её движение пугало, заставляло думать о худшем. Но плохого обращения от старушки девушка не дождалась ни через день, ни через неделю. Она же в скором времени начала обучать девушку грамоте, готовке еды и искусству. Если выразиться точнее— рисованию.
Сама девушка реагировала на всё это скудно. Её спектр эмоций сократился, а апатия постепенно пожирала разум. Присутствовало лишь замешательство: почему эта женщина помогает ей? Почему не гонит, как остальные? Есть ли для неё какая-то выгода от этого?
Художества Мири не зашли дальше обычного увлечения, но порой она зарабатывала этим, помогая старушке с финансами. Желание трудиться на благо этой приятной до мозга костей женщины росло. Мириэль отдавала все силы ради нескольких монет, а те, в свою очередь, сразу направлялись в копилку старухи, пусть та и ругалась каждый раз, приговаривая, что девчушка могла бы оставить деньги себе на личные нужды.
Морфитка начала расцветать на глазах: её тело приобрело нормальный вид, а взгляд вновь стал живым, наполненным эмоциями. Пусть ей и было трудно первое время, но вскоре девушка полностью привыкла к подобной жизни.
Это продолжалось десятками лет. Её руки привыкли к ежедневному труду: готовка, стирка, уборка. Многое Мири взяла на свои плечи, ведь женщина была уже немолода. Здоровье начало подводить старушку, оставляя ту отлеживаться на кровати почти каждую неделю.
Мириэль пыталась и трудиться в доме, и зарабатывать деньги. Это было слегка трудно, но морфитка не могла позволить больной старухе заниматься подобными делами.
Та же лишь глядела за Мири, зачитывая ей хвалебные речи каждый вечер.
Спустя ещё несколько лет старушка совсем зачахла. Её век подходил к концу, отчего она переживала за Мириэль всё больше. Та стала ей дочерью, пусть и не кровной. Хотелось обеспечить ей хорошую жизнь, чтобы не страдала, не скиталась больше по улицам города. Но не в силах старуха помочь «ребенку» хоть как-то.
Морфитка и сама понимала, что люди живут намного меньше, чем морфиты. Её мысли часто возвращались к своему детству. Воспоминания о смерти родителей заставляли сердце сжиматься от боли. Грусть охватывала девчушку, заставляя находиться около старухи днями и ночами. Тревога нарастала с каждым днем, пока в один момент не сожрала с концами. Смерть настигла и это существо, оставляя после себя лишь горький привкус обиды и разочарования на устах. Мири долго сидела у кровати женщины, переосмысливая всё, что когда-либо происходило в её жизни. Воспоминания переключались одно за другим, заставляя девушку утопать в пучине мыслей.
Сама девушка реагировала на всё это скудно. Её спектр эмоций сократился, а апатия постепенно пожирала разум. Присутствовало лишь замешательство: почему эта женщина помогает ей? Почему не гонит, как остальные? Есть ли для неё какая-то выгода от этого?
Художества Мири не зашли дальше обычного увлечения, но порой она зарабатывала этим, помогая старушке с финансами. Желание трудиться на благо этой приятной до мозга костей женщины росло. Мириэль отдавала все силы ради нескольких монет, а те, в свою очередь, сразу направлялись в копилку старухи, пусть та и ругалась каждый раз, приговаривая, что девчушка могла бы оставить деньги себе на личные нужды.
Морфитка начала расцветать на глазах: её тело приобрело нормальный вид, а взгляд вновь стал живым, наполненным эмоциями. Пусть ей и было трудно первое время, но вскоре девушка полностью привыкла к подобной жизни.
Это продолжалось десятками лет. Её руки привыкли к ежедневному труду: готовка, стирка, уборка. Многое Мири взяла на свои плечи, ведь женщина была уже немолода. Здоровье начало подводить старушку, оставляя ту отлеживаться на кровати почти каждую неделю.
Мириэль пыталась и трудиться в доме, и зарабатывать деньги. Это было слегка трудно, но морфитка не могла позволить больной старухе заниматься подобными делами.
Та же лишь глядела за Мири, зачитывая ей хвалебные речи каждый вечер.
Спустя ещё несколько лет старушка совсем зачахла. Её век подходил к концу, отчего она переживала за Мириэль всё больше. Та стала ей дочерью, пусть и не кровной. Хотелось обеспечить ей хорошую жизнь, чтобы не страдала, не скиталась больше по улицам города. Но не в силах старуха помочь «ребенку» хоть как-то.
Морфитка и сама понимала, что люди живут намного меньше, чем морфиты. Её мысли часто возвращались к своему детству. Воспоминания о смерти родителей заставляли сердце сжиматься от боли. Грусть охватывала девчушку, заставляя находиться около старухи днями и ночами. Тревога нарастала с каждым днем, пока в один момент не сожрала с концами. Смерть настигла и это существо, оставляя после себя лишь горький привкус обиды и разочарования на устах. Мири долго сидела у кровати женщины, переосмысливая всё, что когда-либо происходило в её жизни. Воспоминания переключались одно за другим, заставляя девушку утопать в пучине мыслей.
Обучение владению оружием, последующая жизнь.
После смерти старушки, что стала для Мириэль второй матерью, она отправилась в долгое путешествие. Пыталась сбежать от ужасов жизни, не присоединяясь ни к каким фракциям, группам и собраниям: страх потери близких вновь и вновь заставлял её бояться сближаться с кем-либо. В то же время она стала обучаться владению оружием. Наблюдая за стражниками, наёмниками, воинами издалека, Мириэль пыталась повторять все действия за ними. Спустя года её техника отточилась, пусть она и не была идеальной. Лучшим оружием для себя Мири посчитала лук. И не ошиблась: тот был очень удобен в использовании для морфитки.
Во время обучения девушка часто получала ранения. Враги не щадили девушку, оставляя глубокие порезы. Временами мысли о том, что она может вот так просто умереть прямо здесь и сейчас, заставляли её идти дальше. Бороться несмотря ни на что.
Прошло уже около десятка лет. Многие раны зажили, а на их месте остались лишь шрамы, напоминающие о былом. Всё это время морфитка занималась развитием своих навыков, подрабатывая кем угодно, лишь бы достать немного монет: писала не самые профессиональные портреты людей и морфитов за небольшую сумму денег; помогала в трактирах с едой и выпивкой, работая лишь за кров и пищу; нанималась в помощника повара, прося лишь несколько копеек за старания. Главное—просто выжить.
Во время обучения девушка часто получала ранения. Враги не щадили девушку, оставляя глубокие порезы. Временами мысли о том, что она может вот так просто умереть прямо здесь и сейчас, заставляли её идти дальше. Бороться несмотря ни на что.
Прошло уже около десятка лет. Многие раны зажили, а на их месте остались лишь шрамы, напоминающие о былом. Всё это время морфитка занималась развитием своих навыков, подрабатывая кем угодно, лишь бы достать немного монет: писала не самые профессиональные портреты людей и морфитов за небольшую сумму денег; помогала в трактирах с едой и выпивкой, работая лишь за кров и пищу; нанималась в помощника повара, прося лишь несколько копеек за старания. Главное—просто выжить.
Как попала на корабль?
В желании испытать новые эмоции путём путешествия попросилась на корабль мореходцев, взамен предлагая свою рабочую силу. После первой же ссоры с капитаном корабля(Мириэль отказалась потакать всем прихотям команды лишь потому, что она женщина-морфит) её высадили на ближайшем обитаемом острове, приговаривая: "женщина на корабле—зло, морфит—так уж тем более."
Последнее редактирование:
