[Воин-Выпускник | Кузнец | Моряк] Адам — Непрощенный

Флодмунд вечные дожди, скупое солнце, поля, дающие жалкие всходы, и бесконечные распри среди знать, из-за которых кровь льётся чаще, чем мёд на пирах королей. В этом проклятом краю даже рождение ребёнка — не радость, а лишь ещё один рот, который вскоре начнёт требовать хлеба.

Но однажды, в маленькой деревне, затерянной среди болотных топь, у кузнеца Эрик и его жены Агаты родился сын. Мальчика нарекли Адамам, и с первых дней жизни судьба его была предопределена — он должен был стать кузнецом, как отец. Ведь даже в нищем Флодмунде железо ценилось выше зерна, а мечи и кольчуги всегда находили своего покупателя среди воинов, сновавших по дорогам в поисках славы или смерти.

Детство Адама мало чем отличалось от жизни других деревенских детей: голод, холод, работа. С восьми лет он стоял у наковальни, учился держать молот и раздувать мехи, чувствовать металл. Мальчуган грамоте его кое как обучали, Эрик и Агата сами едва умели читать, а говорить на Дурванельвю без грубого флодмундского выговора было сложнее.

Но однажды в жизнь Адама ворвалось нечто новое. В тринадцать зим, размахивая кустарный клинком, он привлёк внимание — одного из воинов, покупавших у Эрик оружие. Тот, посмеиваясь, предложил научить юнца владеть мечом — в обмен на бесплатное снаряжение. Кузнец согласился, и месяц спустя Адам впервые почувствовал вес настоящего оружия в руках.

Воин вскоре ушёл, но любопытство в Адаме осталась. Он уговорил отца продолжить обучение, и следующие годы прошли в бесконечной череде наставников — наёмников, дружинников, бродячих воинов, каждый из которых учил его чему-то своему. Одни показывали, как рубить щит, другие — как держать строй, третьи — как драться грязно, ведь в настоящей сече нет места чести.

К шестнадцати годам Адам уже не был тем тщедушным мальчишкой, что дрожал у кузнечного горна. Он наслушался рассказов о далёких землях, о битвах, о золоте, добытом мечом и однажды заявил отцу, что уходит.

— Ты будешь кузнецом! — проревел Эрик, хватая сына за плечо. — Ты думаешь, меч тебе даст хлеб? Ты умрёшь в канаве, как пёс!

Но Адам вырвался. Даже когда отец ударил его, даже когда мать молча смотрела, сжав губы, — он не передумал. Взяв меч, латы, немного хлеба и жалкие монеты, скопленные за годы, он вышел за порог. Флодмунд не прощал слабости. Но Адам больше не был ребёнком.

Долгими месяцами Адам скитался по дорогам Флодмунда, предлагая меч за хлеб. Сперва он брался за любую работу — копал канавы, таскал камни для стен, резал скот на кухнях у зажиточных горожан. Но душа его жаждала иного. Он мечтал о славе, о чести, о звоне клинков в бою за правое дело, как в песнях скальдов.

Но когда наконец он прибился к отряду наёмников, служивших одному флодмонскому барону, правда оказалась горькой. Это не были благородные воины, не защитники слабых и не истребители чудовищ. Сами они и были чудовищами — беглые преступники, воры, убийцы, те, кого изгнали даже из самых гнилых трущоб. Адам сжал зубы и остался. Куда ему было идти? Возвращаться к отцу-крестьянину значило признать поражение.

Первую свою битву он запомнил навсегда. Это было у феод, где их отряд наняли для усмирения мятежных селений. Перед схваткой сердце колотилось, как молот кузнеца, во рту пересохло, а ноги дрожали, но когда раздался рёв труб и щиты сошлись в грубом ударе, мысли исчезли. Остался только страх, да топот, да крики, он рубил, падал, поднимался, снова рубил. Когда всё кончилось, он стоял среди трупов, весь в крови — чужой и своей.

Он не погиб, но что-то в нём умерло тогда. Битвы шли одна за другой. Второй раз было легче, в третий — почти привычно, к восемнадцати годам он уже не морщился при виде вспоротых животов, не крестился при хрусте ломающихся костей. Убивал — и не думал об этом, а потом пришёл приказ сжечь деревню.

Она стояла на землях врага их господина, и потому была обречена. Но когда наёмники ворвались в неё, дело быстро вышло за рамки простого разграбления. Они резали скот, выламывали двери, вытаскивали из домов крестьян. Стариков закалывали на месте, мужчин, пытавшихся сопротивляться, вешали на деревьях, женщин и детей тащили в солому…

Адам стоял в стороне, рядом с ним были ещё несколько — те, кто не хотел участвовать, но и не смел перечить своим. Он смотрел, как пламя пожирает дома, как земля чернеет от крови, и впервые за долгое время почувствовал тошноту.

— Разве так должна быть война? — подумал он.

Но ответа не было. Только дым, только крики и меч в его руках, который вдруг стал тяжелее свинца.

Адам стиснул зубы, слушая вопли за стенами последней хижины. Его братья по оружию — те, кто ещё вчера клялся в верности, теперь рыскали по деревне, как голодные псы. Да, среди них были отпетые негодяи, но и те, кто носил шпоры с гордостью, теперь волочили за волосы девок и ломали сундуки в поисках серебра.

Юный оруженосец отвернулся, в кошеле у него звенело жалких несколько серебряников — не хватит даже на новую кольчугу. Два года похода, а всё, что скопил — гроши да шрамы. Пятая битва, шестая, седьмая… К девятнадцати годам он научился беречь каждую монету. Когда после стычки выплатили свою долю, Адам бросил мешок с деньгами к ногам капитана.

— Я ухожу.

— Ты что, щенок, возомнил себя благородным? — хрипло рассмеялся старый капитан. — Без нас тебя первые же лесные разбойники повесят за потроха!

Новый отряд нашёлся у границ юга — наёмники под знаменем какого-то флодмунского рыцаря. Здесь был свой кузнец, суровый детина с обожжёнными руками. Адам, с детства тянувшийся к горну, стал помогать ему чинить доспехи.

Но вскоре он понял: не важно, под чьим флагом идёт отряд — везде одно и то же. Местные деревни горели одинаково, будь то по приказу нанимателя или ради наживы. Даже кузнец Анри, учивший его секретам стали, после боя искал не раненых, а пленниц. Адам ел украденный хлеб и молчал.

Когда Анри срубили в стычке с одной тычки, Адам унаследовал его инструменты — и тяжёлый взгляд, полный усталого презрения.

— Мы все прокляты, — думал он, выправляя погнутый клинок.

Той ночью, когда отряд вырезал очередную деревню под стенами южан, Адам швырнул кузнечный молот в угол палатки. Гулкий удар по деревянному ящику — и инструмент, которым он ковал мечи для флодмунских рыцарей, остался лежать в грязи.

В суме у него было тридцать серебряных монет — добыча за долгие годы службы у барона. Мало для жизни, но достаточно, чтобы бежать.

Он не стал ждать раздела добычи. Еще до рассвета, пока пьяные солдаты спали среди пепелищ, Адам скользнул между шатрами, как тень, лагерные караулы он знал — сам не раз стоял в ночном дозоре. К утру он добрался до порта, где флодмунские корабли грузили шерсть и железо. Здесь можно было наняться на судно, уходящее в далёкие земли.

Позже, у корчмы, пьяные поденщики бормотали, будто видели его на корабле дартадского Герра Хенкеля. Будто бы отплыл он с ним в дальние края, за море, где нет ни королей, ни закона. Ему исполнилось тридцать лет в зловонном трюме, среди бочек с соленой сельдью. Его инструменты лежали в мешке, а под ними.​

Спойлер: OOС - информация.

1. Имена, прозвища и прочее: Адам

2. OOC Ник: Fruty

3. Раса персонажа: Человек

4. Возраст: 30

5. Внешний вид: Высокий, хорошо сложённый человек лет двадцати с небольшим. Рыжие волосы, голубые глаза. Часто улыбается по поводу и без. Вернее повод есть всегда, но иногда он не совсем очевиден или несколько специфичен.
Одевается просто, не многим лучше какого-нибудь крестьянина. Отличия: Меховой дублет, которая вполне сойдёт за недо-броню.

6. Характер: Мужчина добродушный. Не приемлет насилие там, где в нём нет нужды, в беде не бросит. Довольно хорошо подвешенным языком и при любом удобном случае ищет компанию прекрасного пола.

7. Таланты: Военное дело, Знаток кузнечного ремесла, Не колеблется.

8. Слабости: Наивный, Упёртый, Слабо любопытный, Совестливый.

9. Привычки: Нет особых привычек.

10. Мечты: Найти место в этом мире.

11 Языки: Амани, Флодмундский.

 

[рим]

на мне